Дело наемной брюнетки

– Извините, мне так неприятно. Я…

– Все в порядке. Я все равно сижу здесь и работаю над делом.

– Нет, я не это имела в виду. Мне неприятно за то, что случилось.

– Что именно?

– Боюсь, я плохо поступила, попросив, чтобы вы защищали тетку Аделу. Я сказала вам, что ей не всегда можно верить, но не предполагала, что она может пойти на…

– Говорите сразу, в чем дело, – попросил Мейсон. – Не надо оправдываться.

– Даже не знаю, как вам сказать…

– Просто говорите.

– Я только что была у тетки Аделы, мне выдали пропуск. Она сказала мне, что то, что она говорила вам раньше, было неправдой.

– О чем?

– О бумажнике Хайнса.

– Вы что, хотите сказать, что она взяла бумажник у мертвого Хайнса, когда осматривала тело?

– Я… я не знаю.

– Что она сказала вам?

– Что взяла бумажник позже, что все происходило так, как она вам говорила, но что бумажник она нашла тогда, когда вернулась в квартиру. Она плакала и сказала, что чувствует себя ужасно.

– Где вы сейчас? – спросил Мейсон.

– В магазине, приблизительно в двух перекрестках от городской ратуши.

– Возьмите такси и приезжайте сюда, – потребовал Мейсон. – Вы успеете, если поторопитесь. Я должен поговорить с вами прежде, чем предстану перед Большим Жюри.

Он положил трубку и повернулся к Делле:

– Хорошенькие дела! Ты слышала наш разговор?

– И даже застенографировала.

– Молодец! Я… Делла, кто-то стучит в дверь. Открой, пожалуйста.

Это была Мэй Бигли.

– Знаете, – начала она с волнением, – я ни за что бы этого не сделала. Но мне… велели снова предстать перед Большим Жюри, и со мной разговаривал мистер Гуллинг.

– Садитесь, пожалуйста, – предложил Мейсон. – И что вам сказал Гуллинг?

– Что у него есть все необходимые сведения, чтобы доказать, что вы поместили Еву Мартелл в моем пансионате. Он обещал не принимать в отношении меня никаких мер, если я скажу правду. Сказал, что в таком случае не отнимут у меня лицензию на пансионат и не обвинят меня в содействии преступнице. Они будут считать, что я действовала под вашим влиянием. Он сказал, что все будет в порядке, что они не обвинят меня в даче ложных показаний и ни в чем другом.

– А что вы ему ответили? – спросил Мейсон.

– Я посмотрела ему в глаза и сказала: я не понимаю, мистер Гуллинг, как вы можете предлагать нечто подобное. Вы должны знать, что женщина в моем положении не может позволить себе лгать. Если бы я когда-нибудь раньше видела Еву Мартелл или мистер Мейсон приводил бы ее ко мне, то я сказала бы вам об этом.

– Это его убедило?

– Не знаю.

– Мэй, что касается меня, то я советую вам воспользоваться этим предложением и сказать чистую правду.

– Вы действительно так считаете?

– Конечно.

– Вы думаете, что я действительно должна рассказать им все, как было на самом деле?

– Да, – повторил Мейсон, – рассказать все, что произошло. Прежде всего, вы не должны были лгать, чтобы помочь мне. Вы только влезли в неприятности, а я отнюдь не хочу прятаться под вашим фартуком.

– Но я вовсе не собиралась им ничего говорить. Я подумала только, что вы должны знать об этом.

– Вы сейчас идете в суд?

– Да.

– Ну, тогда расскажите им все и не забудьте подчеркнуть, что так посоветовал вам я.

– Но… ну что ж, спасибо. Боже мой, я не предполагала, что вы дадите мне такой совет.

– Это мой совет, – усмехнулся Мейсон. – Прошу сказать правду. А сейчас вам нужно идти.

– Спасибо. Я хочу только, чтобы вы знали, что я сейчас чувствую. Я сделала бы для вас все, пошла бы даже в тюрьму.

– Благодарю. Пожалуй, мы там и встретимся. Это все прекрасно, но прошу говорить только правду, и все устроится само собой.

Она пошла к двери. Кивнула Делле, тепло улыбнулась Мейсону, и прежде, чем дверной замок защелкнулся, они услышали стук ее каблучков по коридору. Мейсон посмотрел на Деллу Стрит и пожал плечами.

– Как адвокат я не мог посоветовать ей ничего другого, как только то, чтобы она говорила правду.

Делла кивнула и поднялась.

– Мне нужно выйти в туалет. Вы еще побудете здесь?

– Да. Должна прийти Кора Фельтон.

Делла вышла из кабинета. Мейсон вздохнул, посмотрел на часы и вновь принялся задумчиво расхаживать по коридору.

Делла Стрит побежала по коридору и догнала Мэй Бигли у самого лифта.

– Мэй, – сказала она быстро, – вы действительно все поняли, правда?

– Что такое?

– Это был единственный совет, который мог вам дать мистер Мейсон. Если бы он порекомендовал вам ничего не говорить, то это было бы уговором дать ложные показания, если… если бы это когда-нибудь вышло наружу.

– Вы не должны беспокоиться об этом, моя дорогая, – заверила ее Мэй Бигли. – Прошу сказать мистеру Мейсону, чтобы он делал то, что считает нужным, и чтобы не беспокоился о моих показаниях. Гуллинг не вытянет из меня ни слова.

Обе женщины посмотрели друг на друга, и вдруг Мэй Бигли обняла Деллу.

– Бедненькая! – выдохнула она. – Вы вся дрожите. Неужели так плохо?

– Не знаю, – ответила Делла. – Но я очень боюсь.

– Все будет хорошо! Идите к нему и поддержите его. Повторите ему, что я вам сказала.