Дело Лонгботтомов

— Метлу он, кстати, действительно починил, так что совсем ничего не было заметно, она даже летать стала лучше. А вот это "Ты меня не подведи" я запомнил. Даже потом, когда уже закончил Хогвартс и все думал, что же мне делать дальше, — а я ведь очень не хотел идти в организацию, я даже из дома тогда ушел и снял ту квартиру в Лондоне, помнишь? чтобы побыть одному и все обдумать, — даже тогда это вспоминал. Не скажу, что это было решающим, но все же свою роль сыграло. И я всегда хотел действительно хорошо ему послужить, оправдать доверие... Хотя он так переменился за последние два года. Рабастан прав, это уже совсем не тот человек. Я даже стал его временами бояться, и мне это совсем не нравилось. Но тем не менее когда ты спросила, чего стоит моя верность, я вспомнил вот это: "Не подведи меня", — и как-то так мне стало тяжело... Подумал: а и правда, чего она стоит? Вот и...

Белла погладила его по голове.

— Рабастан прав, я слишком эмоциональный и живу все еще какими-то детскими, книжными представлениями. Ну да ладно. Закончим с этмм делом — сразу стану взрослым и циничным, — он засмеялся. — Все, хватит об этом. Скажи лучше, что ты читаешь?

— Да так, стихи. Антологию поэзии XX века.

— Магловской?

— Ну да.

— И как?

— Есть неплохие вещи.

— Почитай мне что-нибудь.

Она очень удивилась, но ни о чем спрашивать не стала. Перелистала книгу и нашла понравившееся.

Я слышу армию, идущую по земле,

И грохот копыт лошадей, у которых в мыле бока:

Над ними застыли всадники в черной броне -

Надменные, с жесткой уздой и кнутами в руках.

В ночи раздается воинственный их призыв:

Дрожу я во сне, заслышав вдали их гортанный смех.

Слепящим огнем сновиденья мои спалив,

Мне сердце опять раздувают они, как мех.

Своими зелеными космами гордо тряся,

Выходят из моря они и по берегу мчат, крича.

Достанет ли мудрости сердцу понять, что отчаиваться нельзя?

За что же я здесь один, о любовь, о любовь моя, отвечай?*

ПРИМЕЧАНИЯ.

* Стихотворение Джеймса Джойса "I hear an army charging upon the land" (1903), пер. Е. Кругликовой.

Глава 3.

Придя в камеру, она еле добралась до койки и сразу провалилась в черный сон без сновидений.

Утром с трудом услышала будившего ее конвойного.

Муди уже ждал ее в том же кабинете, пропахшем, кажется, навсегда застоявшимся табачным дымом и потом. Усадил ее на стул, осторожно прихватил веревкой за талию, извиняющимся тоном сказал, что придется связать руки:

— Устав, понимаешь, требует. Но я некрепко.

Подвинул к ней стакан с чаем и тарелку с бутербродами.

— Ты как? Выспалась? Лучше?

Лучше, лучше. Только синяки на лице, наверное, еще четче видны. Да уж, вот сейчас ее бы никто не назвал Красоткой.

— Давай пока с тобой так поговорим, не под запись, — предложил он. — А там решим. Расскажи мне, что было в тот день.

Белла знала, что есть такой прием — их предупреждал в свое время Мистер Х. Злого следователя сменяет добрый, и подозреваемый, видя, как к нему хорошо относятся, обещают помощь и защиту, расклеивается и начинает говорить. А как раз этого делать никогда не следует, так же, как не стоит верить обещаниям дать маленький срок — ко времени суда вся эта "помощь следствию" успешно забывается. Азкабан переполнен явившимися с повинной.

Она старалась быть осторожной, но так устала, что ей было уже все равно. Муди, правда, не особенно и давил на нее. Не просил выдавать других, даже — несмотря на ее готовность взять на себя что-нибудь, помимо Лонгботтомов, — не спрашивал о прочих делах.

Так что она махнула рукой и стала рассказывать.

***

Как всегда перед "делом", она очень долго причесывалась.

Старательно расчесала волосы, разделила на три пряди, заплела в косу, уложила кольцом вокруг головы, закрепила шпильками. Так, словно выполняла ритуал.

Мужской одежды у нее в Глен Рой не было, да она так никогда толком и не привыкла носить брюки. Поэтому надела просто свободную, недлинную — до щиколотки — юбку, не стеснявшую движения, и новые чулки. Зашнуровала ботинки на удобном низком каблуке.

Потом села и смотрела через щель между шторами, ни о чем не думая, на темное небо за окном. Снег шел крупными хлопьями, начиналась метель. Это и к лучшему.

Краем уха слушала, как Руди переговаривается с Рабастаном. Потом треньканье сигнальных заклятий, тихий стук в дверь — пришел Барти. Последний инструктаж. Белла пыталась сосредоточиться. Получалось с трудом. В мыслях словно тоже шел снег.

— Барти, твоя задача — просто стоять за дверью и слушать. И все. Не входить, ничего не говорить, ничего не предпринимать. Они не должны тебя видеть. Это понятно?

Барти кивнул.