Дело диких апостолов

Только в самом управлении от голода умерло более восьмидесяти человек… Случаев предательства, перехода на сторону врага не было»…

Однажды Леночка Азартова разоткровенничалась и рассказала Иосифу Виленовичу о своем деде. Она упомянула вскользь, что тот во время блокады оставался в осажденном городе, где занимался охраной порядка. И фамилия деда руководительницы «Капители» была Михайлов, такая же, как у сержанта, первым задержавшего продавщицу фальшивых хлебных карточек. Что же касалось расстрелянного в сорок втором господина Баскина, то он, судя по всему, приходился Иосифу Виленовичу дедом по материнской линии. Правда, об этом родственнике в семье предпочитали помалкивать, но бизнесмен прекрасно помнил счастливый день, когда затеял ремонт в старой питерской квартире неожиданно скончавшейся матушки. Хорошо еще, что лично начал разламывать старую кирпичную печь, не привлекая для этого рабочих: во вьюшке он обнаружил увесистый пакет, завернутый в какое-то тряпье. Когда же при задернутых шторах на окнах пакет был вскрыт, то при свете лампы на столе заиграла самая настоящая радуга: внутри оказались золотые украшения, усыпанные драгоценными камнями и бриллиантами.

Осторожный Иосиф Виленович прикинул, что общий вес клада был не менее трех килограммов. Он прекрасно понимал, что начинать реализовывать эти вещицы в России рискованно, а надежного канала переправить сокровища за рубеж в то время не было. Потому Баскин надежно перепрятал находку в надежде на лучшие времена. Теперь же, когда у «Капители» начали налаживаться тесные связи с «финиками», можно было продумать вариант вывоза ценностей через Финляндию в Швейцарию и потихоньку перебираться туда самому.

Только радужные мечты об открытии собственного торгового дома, которые так и не смог осуществить предок Баскина, во-первых, отодвигала ссора с Азартовой, а во-вторых… Во-вторых, Иосиф Виленович панически боялся, что какой-нибудь умник из любителей находить сокровища, прочитав публикацию во «Вне закона», не поверит, что в далеком сорок втором чекистам удалось изъять все ценности, вырученные за поддельные карточки. Дальше, рассуждал он, вычислить родственников покойного Баскина большого труда не составит. А когда, как нынче говорят, «сделают предъяву», отдавать придется все.

Он, зная собственный характер, не питал иллюзий, что сможет промолчать, если ему покажут раскаленный утюг. Но расставаться с мечтой о спокойной жизни не собирался и, тем более, не испытывал угрызений совести, думая о происхождении клада. «Другие были времена, каждый крутился как мог, — рассуждал Иосиф Виленович, — а если бы не всякие сержанты Михайловы, да их родственницы Азартовы, глядишь, уже жил бы я спокойно где-нибудь на альпийских лугах. И при этом никого не интересовало бы, нашел ли я клад за печкой или удачно провернул операцию с поставкой оружия…

* * *

…- Видишь, — заметил однокласснику Том, развалившись в «Ниве», направлявшейся к заветному экс-рыбосовхозу, — хорошо, что ты уже придумал, как занять вечер. Я сейчас еще немного подремлю, потом тоже чего-нибудь придумаю. И он демонстративно захрапел, не обращая внимания на ругательства, доносившиеся с переднего сидения…

Павел в детстве пару раз был в питерском порту. Поэтому, увиденное на берегу Копорской губы его немного удивило и озадачило. В море уходил один-единственный причал, на берегу которого стоял одинокий грузовой кран. Неподалеку от причала торчало несколько строений, явно нежилого вида. Одно из них, самое высокое, имело балкон. К нему-то и направилась машина.

Сергея Ивановича они обнаружили сразу. Шагах в пяти от здания располагалась клумба, которую, судя по всему, забывали регулярно поливать, а подле, под сенью чахлой сирени, детская висячая скамейка. В ней покачивался полуголый жирный мужчина, с синей татуировкой на плече, правда, не флотской, а лагерной. Неподалеку от мужчины стоял ящик, над которым поднимался пар.

— Здорово, ребята, — сказал он. — Счас, пойдем в контору. Только докурю. Присоединяйтесь.

— Спасибо, — давно его не курил, — ответил Тим, вынимая из протянутой пачки беломорину. Том последовал примеру друга.

— Молодцы, мужики, — сказал Сергей Иванович. — Эти суки, ну мои постоянные спонсоры, смолят только свой «Кэмел». А насчет «Беломора», они скорее х… моржовый в рот возьмут, чем папиросу. Я раньше тоже этого американского дерьма накурился вдоволь. Видно стар стал, на родное потянуло.

Все трое закурили. Над причалом носились чайки, солнце то и дело проглядывало сквозь редкие облака, настроение было почти пляжным.

— Пивка со льда хотите? Берите. Это хоть и «Жигуль» Волосовского завода, но когда холодный, не хуже «Балтики». Знаете, откуда лед? А чего не спрашиваете? Вот там, рефрижератор, на три тонны рыбы. В простое, гад, но я, его все равно не отключаю. Пусть от него хотя бы лед будет.

Когда папиросы были докурены, а пиво допито, Сергей Иванович с кряхтением поднялся и направился в контору. Там не было никого, кроме женщины лет сорока, в бесцветном платье, то ли секретарши, то ли уборщицы.