Дело было так

При обычных уборках она воочию видела, как ее враг проходит через все этапы позорного разгрома и ретирады — его смывали, стирали, сметали, собирали, сталкивали в совок и выбрасывали в мусорный ящик или на кучу коровьего навоза. Когда она протирала пол, грязь тоже была видна — вода становилась мутной. Когда она вытирала мебель, грязь опять же можно было увидеть — тряпка делалась серой. Но здесь, стоило свиперу, точно волшебной палочке, пройти по какой-нибудь поверхности, как грязь попросту исчезала с глаз долой и больше ее нигде нельзя было увидеть.

Бабушкины прежние надежные друзья и помощники: метла, тряпка, щетка, ведро, совок, мусорное ведро, навозная куча — все они делали свое дело в открытую, буквально у нее на глазах, их работа, как говорят сегодня, была «прозрачной». А тут — словно фокус какой-то: «виш-ш-ш» да «виш-ш-ш-ш», какое-то легкое жужжание, тихие вздохи и пожалуйста — все уже чисто и улыбается ей навстречу.

Эта загадка исчезнувшей грязи сильно встревожила ее. Никогда прежде ей не доводилось иметь дело с таким умным, сложным и непонятным прибором. Не то чтобы она чуралась или страшилась всего нового, ни в коем случае, ведь она сама в детстве черпала воду ведром из колодца, а здесь у нее уже был собственный дом с проточной водой и электричеством. Но и здесь в коровнике все так же сидели возле коровы на табуретке и доили руками, и все было просто и ясно: пальцы чувствовали вымя, глаза видели брызгающие струи молока, уши слышали звук, менявшийся по мере подъема белизны в доильном ведре. Кукурузу косили серпом, а люцерну косой, самое большее — жаткой, которую тащила лошадь. Видели, как падают срезанные колосья, вдыхали сок стеблей, от которого зеленеют пальцы, а потом собирали и погружали вилами, чувствуя их тяжесть. Но этот американский свипер совершал что-то незнакомое и непонятное, какое-то воистину колдовское действие, противоречившее законам природы и здравому смыслу: он заставлял грязь попросту исчезать!

Бабушка Тоня, если помните, училась в «гимназии». Она могла страницами цитировать русских поэтов. Но сейчас, столкнувшись с таинственным американским «прогрессом», она вдруг почувствовала себя так, как, наверно, должен был почувствовать себя туземный ребенок на каком-нибудь тихоокеанском острове, когда впервые увидел подошедший к берегу европейский корабль со всеми его гигантскими мачтами, буйством парусов и великолепием носа, и этот корабль вдруг выстрелил из пушки. Далекий гул, близкое облачко дыма. Никто не понял, что произошло, снаряд даже и заметить не успели, а секунду спустя деревня на берегу уже занялась огнем.

Куда исчезала грязь? Бабушка Тоня мысленно рассмотрела и отвергла несколько возможностей. Иные из них так напугали ее, что она даже не пыталась воплотить их в слова. Но она была женщиной реалистичной, терпеть не могла всякой мистики и чертовщины и обладала здоровым интуитивным пониманием закона сохранения вещества, особенно если это вещество — пыль или грязь. Поэтому ей потребовалось всего лишь несколько часов недоумений и раздумий да несколько переходов от общего к частному и от частного к общему, чтобы прийти к однозначному выводу: грязь должна скрываться внутри самого свипера! Никакой другой возможности нет. Надо его вскрыть и проверить.

Она искоса поглядела на свой пылесос, чтобы он не заметил ее подозрительности и не понял ее планов, потому что такое существо, если поймет, что оно под подозрением, может повести себя непредвиденным образом: например, разом извергнуть всю гадость, которую насобирал у себя внутри, и галопом умчаться в поля. Впрочем, может, так было бы и лучше, потому что пока этот пылесос находится в доме, а дом этот — ее, спрятавшаяся в нем грязь тоже находится у нее. Скрытая от глаз, но все же у нее, в ее доме. А грязь — это грязь. Гадость и мерзость. Поди знай, что она может выкинуть сейчас, когда ей представилась возможность скрываться внутри нового пылесоса и обдумывать там новые козни.

Так бабушка ходила, не находя покоя, и ее левая щека багровела от возмущения. А поскольку она боялась в одиночку вскрывать и разбирать свой пылесос — кто знает, что она найдет внутри? и как она на это отреагирует? и как отреагирует он? и не испортит ли она что-нибудь? и как она соберет его обратно? — то в конце концов призвала на помощь брата Ицхака из Кфар-Иошуа.

Брат пришел, выслушал ее жалобы и расхохотался.

— Конечно, внутри, — сказал он, — а где же еще по-твоему, Тонечка? Твой пылесос почистил весь дом, собрал всю грязь, а сейчас нужно его открыть, вынуть эту грязь и выбросить ее в мусорное ведро.

— Если у него внутри грязь, — сказала бабушка Тоня, — значит, он грязный. — И повторила с нажимом: — Он ГРЯЗНЫЙ! — как будто предъявляя свиперу смертельное обвинение или сама себе возвещая некую ужасную весть.

— Это не страшно, Тонечка, — примирительно сказал Ицхак. — Ну, так тебе придется раз в несколько дней немного почистить и его, как чистят любую машину.