Дело № 3. Вертеп санаторного типа

— Получается, платочек обронила таинственная незнакомка? — задумчиво произнёс Нил. — Стало быть, мужчин в той беседке — рядом со Шталь — не было, раз мужчины такие лекарства не принимают. Я прав?

— Прав! — улыбнулся Молин. — Мужчины такие гормоны принимают только в том случае, если перенесли операцию по смене пола.

Фёдор непроизвольно поморщился.

— Ладно, отдыхайте, и спасибо за то, что смотались в лес… — глядя на недовольную гримасу друга, поспешил закончить разговор Иван.

* * *

Телефон блюмкнул, оповестив о поступившей эсэмэске: «Привет, Зинаида! Будем завтра до обеда! Все подробности при встрече!»

— Слава богу, объявились, — прошептала Зиночка, прочитав кольцовское послание.

В дверь постучали. И не успела Князева ответить, как в комнату вошёл главный врач санатория.

— Как самочувствие, Зинаида Львовна? Как настроение?

Зиночка сдержанно улыбнулась.

— Я присяду? — скорее констатировал, чем спросил разрешения доктор Блюм, опустившись в кресло.

— Спасибо, всё в порядке, — заговорила Зиночка. — У меня — в порядке, — посчитала нужным добавить она. — Волнуют, конечно, определённые события, вы понимаете, что я имею в виду…

— Ужасно! Это было так неосторожно со стороны Карасёвой… При её массе разве можно бегать и не смотреть под ноги. Я с ней несколько бесед имел. Знаете, дамы её возраста переживают такой период, когда безумно хочется вернуть молодость. Они так торопятся… Так торопятся… Всё хотят сейчас и сразу! Неосмотрительно…

— Вы про её увлечение молодыми людьми? — не удержалась от провокации Князева.

— Какие увлечения? — удивлённо переспросил доктор. — Нет, я про желание резкого похудения… Личная жизнь наших пациентов меня мало интересует.

«Ой, врёте!» — подумала про себя Зинуля и хитро посмотрела на Блюма.

— А как продвигается следствие по найденному за забором трупу Гали Гунарас?

Герман Блюм равнодушно пожал плечами и строго посмотрел на любопытную пациентку.

— Это вам в полиции лучше узнать!

Было видно, что вопрос ему не понравился.

— Наш санаторий к этому случаю никакого отношения не имеет. Или вы считаете по-другому?

— Я считаю, что попала на отдых в неудачное время… И все эти события меня расстраивают, — вздохнула Князева.

— Жизнь, Зинаида Львовна, это — жизнь… Никто не застрахован. Ну да оставим эти темы… Я, собственно, для чего зашёл… Вам до конца отдыха чуть больше недели осталось… Может, есть смысл усилить процедуры? Могу предложить пиявки! У нас отличный кабинет гирудотерапии открылся.

— Спасибо! Процедур хватает… А пиявок я боюсь! — Зиночка поёжилась.

— Пиявок боитесь? — он наигранно улыбнулся, затем снял очки, достал из кармана идеально белый носовой платок, украшенный по кромке меандровым орнаментом, и начал протирать стёкла, насмешливо глядя в глаза Князевой.

Зиночка не могла оторвать взгляда от платка.

— Нравится?! — неожиданно поинтересовался врач. — Чудный батист! Мы такие платки от администрации всем сотрудникам дарили. С одной стороны — мелочь, но вещь необходимая. А пиявок опасаться не стоит. Как показывает опыт, бояться нужно необдуманных действий и неосторожности.

Зиночке показалось, что врач произнёс последнюю фразу особенным тоном.

— Хорошо, я запомню. Буду проявлять осторожность и обдумывать свои действия.

— Очень на это надеюсь! Приятного отдыха!

«Целевой визит. Не просто посещение пациентки, а намеренная демонстрация платочка, как две капли воды похожего на мою находку!» — подумав так, Зинуля насторожилась.

Вся эта манипуляция с платками явно была постановочным трюком. Доктор хочет сказать, что такой платок может быть у каждого работника…

Хорошо! Посыл понятен!

Но понятно и другое…

«Господин Блюм, этот цирк, безусловно, вы разыгрываете, получив информацию от Беллы Синельниковой. Но что вас связывает? И кого вы защищаете? Беллу или…» — размышляла Зинуля, собираясь в столовую.

Война — войной, а обед — по расписанию…

Юрий Васильевич сидел за столом в компании строгой девушки. Другого эпитета для начального описания этой особы у Зиночки бы, пожалуй, и не нашлось. Прямые волосы натурально-русого цвета стянуты в тугую «дулю» на самой макушке. На лице — ни грамма косметики. Тонкие дугообразные брови презрительно возвышаются над круглыми очками в сиреневой перламутровой оправе. Узкие губы скептически поджаты. Одежда тоже поражает своей лаконичностью и простотой: серый свитер с высокой горловиной и чёрная юбка до колен.

«Классический портрет — старая дева, синий чулок…» — решила про себя Зиночка и, поздоровавшись, присела на своё место.

— Вот посмотри, Милочка… — сокрушённо обратился Юрий Васильевич к новенькой. — Как чудесно выглядит Зинаида Львовна. Женственно, привлекательно!

— Дед, отстань, а? — попросила «старая дева».

— Вот, Зинаида Львовна, разрешите представить вам мою внучку Милёночку. Она у нас социолог, молодой кандидат наук. Представляете, в двадцать шесть лет уже кандидатскую защитила!

Зинуля изобразила восторженную улыбку.