Дело № 3. Вертеп санаторного типа

Когда «русалки» вылезли из воды, Гарик попросил «минуточку внимания» и, быстро сбегав в раздевалку, в которой переодевались барышни, вернулся, держа в руках несколько разноцветных бутылочек.

— Девушки-красавицы, — игриво начал инструктор. — Хочу сказать буквально несколько слов о чудо-средстве для избавления от целлюлита, с помощью которого вы придадите вашей коже красоту и упругость.

Он открутил крышку одного из флакончиков и предложил собравшимся понюхать содержимое. Пахло действительно приятно: цитрусом и вербеной.

— А как правильно применять? — спросила самая бойкая из Елен.

— Так-так… А где же буклетики? Наверное, не взял… Они там, на окне в женской раздевалке, — инструктор состроил огорчённую гримасу. — Может, кто-нибудь принесёт, а то там следующая группа уже должна переодеваться, и мне не зайти…

— Я сбегаю, — с готовностью согласилась Мира Петровна и, смешно приподняв на цыпочки полтора центнера живого веса, засеменила к двери.

Зиночка уловила задумчивый взгляд Гарика, провожающего глазами её широкий зад.

Уже через минуту Карасёва появилась на ступеньках, держа в руке веер из разноцветных буклетов.

— Вы, Мира Петровна, словно быстроногая лань — за секунду обернулись, — изобразив на лице восторг, воскликнул инструктор.

Ошалев от похвалы и всеобщего внимания, бухгалтерша решила ускориться и, видимо, продемонстрировать «бег вприпрыжку». Она «грациозно» согнула ногу в колене и резко опустила на нижнюю ступень…

Всё случилось мгновенно!

Мира Петровна не проронила ни звука. Её нога, не найдя опоры, соскользнула вниз, и дама грохнулась на спину. С громким стуком голова ударилась о кафель. Алая лужица крови растеклась из-под волос неподвижно лежащей на белоснежном полу женщины.

Князева стремглав подскочила к потерпевшей, в нос ударил сильный запах цитруса и вербены. Зина нагнулась и дотронулась пальцами до ступеньки — поверхность была скользкой и маслянистой.

В этот момент очнулся Гарик.

— Немедленно отойдите! — с трудом прохрипел инструктор.

От волнения голос у него совсем пропал, было понятно, что парню требуются определённые усилия, чтобы говорить…

Он резко схватил Зинаиду двумя руками за талию и, приподняв, словно пушинку, отставил в сторону.

— Ничего не трогайте! — вновь прохрипел он.

Зиночка хотела вернуться и пощупать пульс, но одна из Елен, схватившись за сердце, рухнула прямо на неё. Двое других завизжали так, что заложило уши. Из раздевалки выскочили напуганные женщины и, увидев произошедшее, застыли в дверях.

— Назад! — задыхаясь, хрипел Гарик. — Все назад! Вернитесь в раздевалку и закройте дверь! Человеку плохо! А вы… Вы выходите через другую дверь, чтобы одеться, — пройдёте через коридор, буквально пару метров…

Зиночка практически на себе еле выволокла одну из старушек-веселушек. Остальные, надо отдать им должное, доковыляли сами.

Когда, сняв купальник и надев халат, она вышла из двери, по коридору уже бежали врачи, санитары с носилками и двое дежурных охранников.

А Зиночку внезапно озарило.

Голос! Этот специфически хриплый голос!

Эмма, кажется, называла такую болезнь дисфонией…

Точно такой же Зина слышала у беседки…

Весть о случившемся несчастье облетела санаторий.

Во время обеда сам Герман Блюм выступил перед пациентами с призывом быть внимательными на территории помещения бассейна и обязательно не снимать сланцы.

— Упавшая по своей неосмотрительности дама сейчас госпитализирована. Но ещё раз призываю вас к осторожности! Всем хорошего отдыха! — закончил он пламенную речь и покинул столовую.

— Ни фига себе! Сходила тётка на аэробику! — со злорадством отреагировала Эмма.

Зиночке показалось, что новая подруга выглядит сегодня измученной. В ней словно исчез прежний задор, словно погасла искра радости.

— Она что, правда сама навернулась? Зин, не молчи, ты же там была?

— Правда сама, — нехотя отозвалась Князева.

— А что Гарик? — подала голос Белла. — Сильно расстроился, когда его пассия упала?

— Не знаю. Наверное… Мы все испугались, — Зина посмотрела на спрашивающую повнимательней.

Было видно, что Белла интересуется не из простого любопытства, уж больно сильно дрожали у неё руки и нервно дёргалась жилка под глазом.

— Ты чего так убиваешься? — с издёвкой прошептала Эмма. — У тебя когда подружка — или кем там она тебе приходилась? — померла, ты так не тряслась…

— Замолчи! — стуча зубами, проговорила Белка. — Я тебя ненавижу. Я за другой стол пересяду, местами поменяюсь, чтобы твоего хамства не терпеть.

Она сдёрнула с колен шёлковую салфетку и швырнула на скатерть. Затем встала и, пошатываясь, направилась прочь.

— Нет! Ты слышала? Что мне эта припадочная сказала! Я ещё и виновата?! — Шталь словно прорвало. — Привыкла, поди, дома прислугу строить и вяжется на людей. Так ей и надо…

— Ты тоже хороша! Зачем про покойную напомнила? — укоризненно произнесла Зинаида.

— Устала я! Плохо мне! — с надрывом произнесла Эмма. — Я вчера до двух ночи одна по парку гуляла.