Дело № 1. Рифл Шафл

Так, за свой малый рост и чрезмерную подвижность Зинка с лёгкой руки соседа величалась Крохопулей; полная и высокая Белла Петровна, участковый педиатр, — Эскулапихой; тётка Лидочка из соседнего подъезда, постоянно дающая в долг жильцам всего дома, — Старушкой-процентщицей. Но самыми невероятными прозвищами наделялись многочисленные ухажёры Майки Грошевой, продавщицы из овощного.

— Эй, Грошиха! — сипло окликивал Майку дядя Толя Плачента. — Это что за Щенок Бульварный (или Фуфел Распальцованный, или Гимназист, или Вано-Мимино, или ещё что-то в этом роде) к тебе вчера на пансион напрашивался?

Майка фыркала и убегала. Обижаться на соседа не было никакого резона: кто потом придёт протёкший кран чинить?..

И только один раз… Зинка хорошо помнила тот случай, так как сидела рядом на скамеечке…

Майка шла домой под ручку с красивым статным мужчиной в форме. Поравнявшись со скамейкой, мужик поздоровался и закурил. Ему очень шло курить. На него вообще хотелось смотреть во все глаза, попадая под власть скрытой в нём силы. При внешней демократичности манер понималось, что он совсем не прост, этот красавец с ямочкой на подбородке и глазами цвета майского мёда. Перебросившись с соседом парой ничего не значивших фраз, мужчина в сопровождении Майки скрылся в подъезде.

— Наконец-то подфартило Грошихе! Этот — Козырь настоящий! — задумчиво произнёс дядя Толя Плачента, посмотрев на Зинку. — Козырь, по всему видать, да ещё и с куражом…

* * *

Из воспоминаний детства в действительность Зинаиду вернул красивый голос Святослава Цветова:

— Дамы, прошу, присоединяйтесь!

Внешностью Цветов завидно отличался от рыхлого Синицына, который был моложе его лет на десять. Невысокого роста, с пронзительными, как у затаившегося хищника, зелёными глазами, с лёгкой, пружинистой походкой, со смуглым мускулистым телом, он скорее походил на акробата, чем на фокусника, выступающего на арене в смокинге и бабочке.

— Чай, кофе или что-нибудь покрепче? — поинтересовался он низким голосом с приятной хрипотцой.

— Просто водички, — попросила Зина, глядя в сторону нескольких пузатеньких бутылочек минералки, стоящих на столе.

— И мне, — присоседилась Ида.

— Стакан? — спросил Святослав.

— Без стакана можно?

— Пожалуйста, — ответил он и подал гостьям по бутылке воды, предварительно открутив пробки и метко, почти не целясь, одну за другой отправив их в мусорную корзину.

Девушки разместились на плетёном диванчике.

Юрик сидел на стуле, развалившись и вытянув ноги. В руке — банка с пивом, на носу — тёмные очки. В знак приветствия он только поднял вверх ладонь правой руки. А Леночка, листавшая журнал, отложила чтиво и, перегнувшись через столик, поцеловала Зиночку и Иду.

— Чему посвящён флешмоб? — спросила Леночка, с улыбкой разглядывая «белый флаг», который Ида аккуратно прислонила к стене.

— Сейчас узнаешь, — прошептала в ответ байкерша.

— Мы вам, наверное, помешали беседовать? — отпив воды, извиняющимся голосом произнесла Зинаида.

— Да как вам сказать… С моей точки зрения, вы появились в самый подходящий момент. Я ведь уже не знал, как отбиваться от предложения великого художника, — последние два слова он произнёс с явной иронией, — написать мой портрет. Говорит: «С места не сойду, пока не получу согласия!»

Юрий с недовольным выражением воспалённо-красных глаз посмотрел на шутника поверх очков.

— А я ему предлагаю со мной в карты сыграть. Говорю, давай партейку в штосс, как бывалоча на туманном Альбионе. Накажешь старика, и воля твоя — буду оставшийся месяц тебе позировать.

— Так вы давно знакомы? — встряла Ида.

— Да лет десять как пересекаемся по свету, — неопределённо ответил Синицын.

С этими словами он взял лежащую на столе колоду и, явно рисуясь перед девушками, пару раз небрежно сделал короткую «пружинку», пролистав карты.

«Интересно… Здесь Юрик ведёт себя совсем по-другому», — подумала Зина.

— Ух ты! Мне так нравится, когда всякие такие штучки с картами делать умеют! — восхитилась Ида.

Сочтя момент подходящим, Зинаида решила действовать с места в карьер.

— Святослав, Первого мая в клубе Озёрного будет торжественное собрание, и мы от лица всего местного населения очень просим у вас хотя бы коротенькое выступление, буквально два-три номера. Все уже знают, что вы тут отдыхаете. Пожалуйста, не откажите! — выпалила она на одном дыхании и комично зажмурила глаза, втянув голову в плечи.

Ида взяла в руки импровизированное знамя и помахала им над головой.

— Сдаёмся и рассчитываем на вашу благосклонность, — фальцетом поддержала она. — Мы, парламентёры общественности села Озёрное…

— Ну Казимирыч, ну хитрый лис! — ухмыльнулся Цветов. — Не мытьём, так катаньем. Ладно! Как таким красавицам откажешь? — Он забрал «знамя» из рук девушки. — Сдаюсь, сдаюсь!

Все засмеялись.

— Эй, кардист, хват ослабь! — обратился Цветов к Юрику, продолжавшему мучить колоду. — Зажим средним пальцем поубавь, говорю… Карты разлетятся.

Но было поздно. Колода перестала повиноваться Синицыну, и гибкие лощёные карты с шумом разлетелись в разные стороны.

Ида подскочила с места и, быстро собрав их, протянула Цветову.