Дельфины с Европы (СИ)

Оставив Луну, мы двинулись в неведомое. Тёмное, но абсолютно прозрачное пространство, со всех сторон окружало нас. Мы плыли в нём медленно, но уверенно, как первопроходцы Магеллана в Тихом океане. И вот через какое-то время по бокам корабля, полукружьем, стали выныривать туманности, молочно белые, словно подсвеченные изнутри. Иногда, со свистом навстречу нам проносились небольшие астероиды. Это было опасно, но командир — статный моложавый тридцатипятилетний атлет, отлично знал свою работу. Он умело маневрировал между летящими астероидами. Всего лишь только раз, мы чуть не врезались в комету. Она была огромной, словно айсберг, с длинным белым хвостом. В него то мы и залетели, маневрируя.

Какая это была красота, лететь в хвосте кометы. Капельки влажного тумана, оседая на стёклах иллюминаторов, мгновенно замерзали и превращались в алмазные кристаллики. Они переливались на Солнце всеми цветами радуги. Тёмное небо, подсвеченное белым туманом, становилось чуть светлее и наряднее. Картина грандиозности Мироздания поражала нас. Но она не давила, наоборот, радовала. Чувствовалась какая-то незримая всепроникающая связь, соединявшая нас со Вселенной. И вот, наконец, из-под одной из туманностей выплыло навстречу нам оранжевое блюдце Юпитера. Оно было заметно сплюснутым у полюсов и подавало нам сигналы вспышками молний.

Чем ближе мы подлетали к нему, тем ярче вспыхивали зарницы в его оранжевой атмосфере, и их становилось больше. Разряды в миллиарды миллиардов вольт сотрясали ночное небо Юпитера.

Молнии пронзали исполинские облака и накрывали их блестящей сеткой длинных щупалец-морщин. На какое-то время они высвечивали контуры странных лиц, похожих на греческих богов, или титанов. Лица были седыми, грозными и как бы спрашивали нас:

«Зачем вы прибыли сюда, что не устраивает вас на вашей Земле»?

Ответов они не услышали, да их и не было. Что можем мы сказать в своё оправдание и что ответить на вопрос: «Зачем покидаем мы родимый дом и слоняемся потом неведомо где помногу лет»?

Лица смотрели на нас укоризненно, строго, а потом пропадали. Но за те доли секунды, что я видел их, они успевали запечатлеться в моей памяти. И потом, когда-нибудь однажды я выужу их, и они укажут мне верный путь.

Экипаж тоже с интересом наблюдал за атмосферными бурями. Это было красиво и грандиозно, но лететь надо было дальше. Ведь конечной целью полёта был не Юпитер. И мы взяли курс к Европе, шестому его спутнику, где под толщей льда был тёплый океан, а в нём — жизнь.

Наконец то свершилось то, о чём мечтало всё человечество — теперь мы не одни во Вселенной. Прокричать бы эту новость всем нам, жителям Земли. Может быть, тогда мы утихомирились бы и перестали уничтожать друг друга. Но нет, американцы всё засекретили, даже от своего народа. О предстоящем полёте знали лишь единицы, и в основном те, кто любит больше скрывать, чем рассказывать правду.

И вот, оранжевое блюдце Юпитера, выросшее до громадных размеров и закрывшее почти полнеба, стало медленно уплывать назад. Корабль, сделав дугу и ускорившись в поле тяготения гигантской планеты, отправился к сверкающей на Солнце красавице Европе. Под её десятикилометровой толщей льда в тёплой солёной воде когда-то зародилась жизнь. Теперь она развилась до её высших форм. Ради этого и был задуман и совершён этот грандиозный полёт. Жизнь подо льдом оказалась совсем не такой, как на нашей Земле. Она была гармоничной и … правильной.

Зависнув над лёгкими, почти прозрачными облаками, корабль замер и приготовился совершить мягкую посадку. Командир выбрал для этого наиболее ровную площадку и нажал на кнопку «Спуск».

Пока мы медленно снижались, антенны корабля начали принимать приходившую из-подо льда информацию. Это были электромагнитные волны общения двух разумных существ, которые бортовой компьютер расшифровал без особого труда.

Из динамиков послышалась почти человеческая речь, с лёгким компьютерным акцентом.

«Окка, поплывём наверх к ледяной преграде»! — раздался весёлый бесшабашный крик.

«Онтр, не хочу, — в ответном голосе были слышны капризные нотки, — вечно ты со своими причудами. Я ещё не нарезвилась»!

«Ну, милая, ну, Оккочка, я так сильно тебя люблю… ну, поплывём».

«Тогда с тебя две вечерних нежности, — снова этот игривый капризный голосок заполняет эфир, — ты согласен»?

«Да, да, да-а-а, моя радость. Я всё для тебя сделаю и на всё согласен заранее».

Кажется, что даже динамик, произносящий эти звуки, радуется вместе с Онтром. И мы тоже радуемся, слушая беседу инопланетных существ. Я затаил дыхание, ещё никогда мне не было так хорошо. А то, что об этой чудесной новости ещё никто не знает — это ничего. Всё тайное когда-нибудь становится явным. Такую искреннюю радость не запереть в узком тайном мирке.