Дельфиний мыс

Потом Одик сбегал к морю, а после обеда и тихого часа опять остался дома: Виталик водил его по комнатам. В некоторых жили отдыхающие - их хорошие знакомые, как пояснил он. В комнате, которую они сейчас занимали с отцом и мамой, было много книг в подвешенных к стенам застекленных полках. С потолка свешивалась необычная, в тысячу хрустальных струек, как водопад, люстра, а на полу лежал огромный, ослепительный, как солнце, ковер синтетический и легкомоющийся, как объяснил Виталик. А в углу стоял небольшой телевизор неведомой Одику марки, с маленькими изящными ручками внизу и громадным, во всю стенку, молочным экраном.

Отодвинув стекло, Виталик достал с полки толстую книгу - Полное собрание сочинений Пушкина в одном томе - с изящным золотым росчерком поэта по черной коже и золотой славянской вязью на корешке.

- Новинка, - сказал Виталик. - Редкость… Только что издана, а попробуй купи! Папа говорил, что тираж-то всего десять тысяч.

- Ого! - воскликнул Одик.

- Но это очень мало… Бывает и миллион.

- Ну?! - ахнул Одик. - Откуда ты все знаешь?

В это время скрипнула дверь, и в комнату вошел Георгий Никанорович. Одик почувствовал стесненность и даже что-то вроде страха.

- А-а-а, вот вы где! - весело сказал директор. - Виталий и… Прости, не разобрал вчера, как тебя зовут.

- Одик, - сказал Одик и почему-то непереносимо покраснел и почувствовал вдруг досаду на отца, хотя раньше даже гордился своим редким красивым именем.

- Как ты сказал? - Он знакомо, совсем как Виталик, сморщился.

- Ну Одя… Одиссей, иными словами…

- Любопытно!

- Это папа у нас такой фантазер, захотелось ему так, - виновато сказал Одик.

- Что ж, неплохое имя… И звучит… Правда, Виталик? Я думаю, оно имеет какой-то глубокий смысл?

- В основном мифологический, - уже почти совсем освоившись, многозначительно заметил Одик - в который уже раз за свою жизнь.

- Мифология? Ха-ха-ха! - громко рассмеялся Георгий Никанорович. - У нас в парке тоже есть мифология из мрамора, с фиговыми листками… Ха-ха!.. Ну так вот, Одиссей, тебе нравится у нас?

- Очень!

- Вот и хорошо. - Георгий Никанорович провел рукой по своим коротким, густым и жестким, как щетка, волосам и уселся в кресло, привычно бросив ногу на ногу. - Ты много раз бывал на юге? - спросил он у Одика.

- Первый раз.

- Так… А где работает твой папа?

Одик сказал.

- А мама?

Отвечать было не очень приятно, потому что ни частыми поездками на юг, ни должностью отца с мамой похвастаться он не мог. К тому же он побаивался, что Карпов кинет такой вопрос, что и не ответишь.

И Одик поспешно сполз с краешка тахты.

- Ну, я пойду.

- Торопишься куда-нибудь? - спросил Виталик.

- Тороплюсь… Дело есть…

А все дела у Одика на сегодняшний вечер были - сидеть у моря и бросать в воду камни. Дружбы с Виталиком не получалось. Ему, видно, давно наскучило это море, и прогулки по берегу, и бесцельное шатание по городку. И он, москвич, не мог его заинтересовать. Да и на кой он ему сдался, если у него такой отец! По наблюдениям Одика, Виталик очень дружил с ним. Случалось, проснувшись пораньше, Одик подсматривал сквозь щель в оконной шторе, как Георгий Никанорович выполнял во дворе с сыном сложный гимнастический комплекс. В плавках, похожий на штангиста, коренастый, весь прямо-таки вспухнувший от мускулатуры, он приходил в движение: приседал, вскидывал то одну, то другую ногу, молотил невидимого противника кулаками, да так молотил, что от того и мокрого места не осталось бы! Потом они со смехом брызгались у крана, обливались, смывая соленую воду, потому что, по словам Виталика, каждый день до зарядки делали длительные морские заплывы; насухо вытирались огромными махровыми полотенцами, после чего Георгий Никанорович наскоро ел - из летней кухни доносились волнующие запахи жареного мяса - и, с иголочки одетый, бодрый, свежий, энергичный, уходил в свое "Северное сияние", в сверкающий чистотой кабинет - командовать и распоряжаться.

Отец Одика вначале подолгу валялся в постели, зевал, неохотно тащился на море. Однако скоро и он зажил в другом темпе: после завтрака сразу бежал на пляж - он таки наконец разыскал желающих поиграть в преферанс, и больше, чем нужно, и теперь спешил, чтобы не опоздать…

Глава 5 ПЛЕННИКИ

Дела у Одика шли все хуже. Было одиноко. Он часами слонялся без дела. На нижней дороге, возле моря, он долго стоял у высокого обелиска с толстыми цепями, якорем и пустыми минами у подножия и прочел на бронзовой доске, что когда-то здесь был высажен героический морской десант. Почти все моряки погибли.