Дельфания

— Знаю, — утвердительно заключил Илья, и я не стал с ним спорить о себе. Зачем ему мои проблемы?

— Дядя Вова, пожалуйста, почитайте мне вашу книгу, — вдруг произнес умоляюще Илья. — Я вас очень прошу!

— Ну, если очень, то почитаю, — улыбнулся я.

Тогда Илья у меня жил целую неделю, и каждый вечер я читал ему «Праздник навсегда!». Он лежал в кровати под одеялом, и его глазки горели оттуда удивлением и восторгом, как у озорного зверька, выглядывающего из норки. А на грустных моментах повествования у него даже наворачивались слезы. Когда же мы дошли до узелкового послания, то я сказал, что ему это будет неинтересно, потому как здесь написано для взрослых. Но Илья настоял, и я прочитал ему все узлы, он внимательно слушал.

После этих вечерних чтений Илья серьезно взялся за азбуку и вскоре уже сносно читал. А потом он по— просил у меня «Азбуку жизни», и уже сам, запинаясь, осилил ее, постоянно приставая ко мне, чтобы я объяснил ту или иную мысль. Я старался перевести на его язык то, что ему было непонятно, хотя это было трудно.

Глава 4. ДВА БУМАЖНЫХ КОРАБЛИКА

— Дядя Вова, а вы сводите меня на дальнюю пустыньку? — спросил вдруг как-то перед сном Илюша, и я уловил в его голосе скрытое волнение.

— А зачем тебе? — поинтересовался я.

— Ну, сводите? — уже умоляюще произнес Илюша.

— Да, конечно, сходим, что ты так тревожишься? — Обещайте, что как только у вас появится время, сразу пойдем.

— Обещаю, Илюша, спи, — сказал я утвердительным голосом, чтобы успокоить мальчика.

Мы еще долго лежали в темноте, и я думал, что Илюша уже заснул, но он нарушил тишину тихим голосом, переходящим на шепот:

— Вы спите, дядя Вова?

— Нет, а вот ты уже должен седьмой сон видеть. — Я знаете что думаю? — Илюша сделал паузу. — Что?

— Ведь вы же сказали, что если очень верить, то мечты сбудутся?

— Если по-настоящему верить, то обязательно.

— Вот-вот! — подхватил Илья оживленным голоском. — Я верю, очень верю, дядя Вова, что я найду своих близких. Ведь должен у меня кто-то быть? — мальчик помолчал и мечтательно продолжил. — Где-нибудь, в каком-нибудь городе ходят мои мамочка и папочка. Ищут меня, но не знают, где я.

— Конечно, Илюша, у тебя обязательно кто-нибудь есть из родных, вот плохо только, что ты не помнишь своей фамилии, города, где ты раньше жил.

— Никак не вспомню, дядя Вова, сколько старался, а ничего не получается.

— Ничего, все будет хорошо, найдутся твои близкие.

— Как же найдутся, если я сам для этого ничего не буду делать? — возразил Илья. — Вы же сами писали, что ничего не будет, ничего не произойдет, если я сегодня немедленно для этого не буду предпринимать усилий.

Я улыбнулся в темноте тому, что мальчик запомнил дословно то, что он прочитал в моей книге «Азбука жизни».

— Ты прав, мой друг, нужно что-нибудь обязательно делать. Извини меня. Мы обязательно что-нибудь придумаем. А теперь давай спать.

Через неделю мы стояли в сыром полумраке каменной часовни на дальней пустыньке. Потрескивали три свечи, едва освещая иконки и наполняя воздух ароматом меда. Когда я пропевал «Радуйся, Благая Вратарнице, двери райския верным отверзающая» — строчку из акафиста Иверской Божьей Матери, Илюша подхватывал, и наш каменный лесной храмик наполнялся искренностью детского сердца, силе которого равного нет на земле.

Потом мы купались в небольшой заводи, которую выбили зимние бушующие воды, а затем грелись у костра и с удовольствием уплетали жареный хлеб, запивая молоком.

— Вы идите, — сказал Илюша, когда я перекрестился на часовню и повернулся уходить. — Я вас догоню.

Когда я обернулся, пройдя уже несколько десятков шагов, то увидел, как Илюша осторожно по воде пускает бумажный кораблик. Ах, вон оно что! Наконец проняло взрослого мужчину, который никак в толк не мог взять, зачем мальчику так хотелось попасть на дальнюю пустынь? «Вот уж недотепа! — сказал я сам себе. — А ведь мое желание тогда сбылось! — Арсения-то я встретил. Вот тебе и кораблик — детские шалости».

Я покраснел от стыда, хорошо, что ребенок не видит, и, отвернувшись, пошел вперед. Когда через минуту меня догнал Илюша, я, сам от себя не ожидая, спросил у него:

— А у тебя нет тетрадного листа или бумаги? — И почувствовал, что вновь мои щеки заливаются краской.

— Есть, дядя Вова! — участливо и радостно ответил Илюша и полез в потайной карман куртки.

— А ручка?

— Карандаш, — ответил он серьезно, по-хозяйски, дескать, все что нужно при себе имеем.

— Ты посиди здесь, а я сейчас мигом вернусь. — Да вы не спешите, я подожду сколько надо.

Нет надобности объяснять, какое желание я тогда загадал — вновь встретиться с незнакомкой — было моим главным сокровенным желанием, которое не оставляло меня с той фантастической ночи, когда ее увидел. Я смотрел на уплывающий кораблик и думал, что, может быть, второй раз моя мечта сбудется?