Delete

Писатель вышел на сцену, встреченный скорее вежливыми, чем воодушевленными аплодисментами. Было очевидно, что его книгами интересовалась лишь малая часть присутствующих. Пока он, стоя за пультом, читал монотонным голосом, большинство гостей работали за ноутбуками, нисколько не стесняясь при этом переговариваться. Уровень шума вырос настолько, что звукорежиссер был вынужден прибавить громкость микрофона писателя, чтобы того можно было хоть как-то услышать. На лице Карлсберга можно было заметить легкую горечь. Наконец он закончил читать (по всей видимости, раньше, чем планировал).

— Ну хорошо. На этом — все. Сердечное спасибо. Есть ли вопросы?

После еще более жидких аплодисментов поднялась одна рука.

— Да?

Помощница вручила микрофон бородатому молодому человеку.

— Господин Карлсберг, скажите, откуда вы берете идеи для своих книг?

Писатель состроил такую гримасу, по которой стало ясно, что ему этот вопрос задают слишком часто. Однако он произнес почти пятнадцатиминутный монолог о тайных источниках писательской креативности, который можно было бы резюмировать фразой «лучшие идеи приходят под душем».

Следующей руку подняла молодая женщина. Она хотела знать, включает ли писатель в свои романы материал, который получает в роли Груба Крадонха. Писатель ответил уклончивой отговоркой. В ответ женщина заявила, что якобы надиктовала ему несколько обширных частей его нового романа в «Добром огре». Карлсберг яростно отрицал обвинения, однако женщина не уступала. В итоге помощнице пришлось практически вырвать у нее микрофон из рук, чтобы положить конец перепалке.

— Спасибо, думаю, нам пора переходить к следующему пункту программы, — сказал писатель, когда еще одна рука взметнулась в воздух.

Поднял ее парень в синей толстовке, который в своем инвалидном кресле расположился вплотную к сцене. И прежде чем Карлсберг успел остановить помощницу, она всунула в поднятую руку микрофон.

— Ваши, так сказать, романы — выдуманные миры, которые вы создаете по образцу другого выдуманного мира — Горайи, — произнес молодой мужской голос.

Айзенберг оцепенел.

— Как вы думаете, может быть, и наш мир — мир, в котором мы сейчас находимся, этот зал, эта сцена, все это здесь лишь фикция?

Айзенберг вскочил со стула.

— Вот он! — закричал он одновременно и в микрофон на вороте рубашки, и напрямую Варнхольту с Морани.

Оба испуганно посмотрели на него и тоже вскочили на ноги.

— Это интересный вопрос, которому я посвятил свой первый роман «Мир Хельманна», — ответил Карлсберг.

Айзенберг пробирался к сцене, Варнхольт и Морани следовали за ним. С двух сторон к ним направлялись Клаузен и оперативники.

— У меня… — молодой человек в инвалидном кресле запнулся. — У меня есть конкретное доказательство того, что мир — не реален!

Всего пара шагов отделяла Айзенберга от преступника. Выходит, он был совсем глуп, если решился представить здесь на публике свои скомканные доводы. Он попался!

— «Мир на проводе» — это все правда! Это…

Яркая вспышка ослепила Айзенберга. В грудь прилетел удар такой силы, словно его толкнул локомотив. Мир вокруг вдруг сделался кромешно черным и странно тихим. Слышалось лишь отдаленное попискивание. Он лежал на полу.

Я умер? Вопрос пронесся в его голове, однако был быстро вытеснен, по всей видимости, невредимым разумом и заменен рассуждениями более насущного характера: что это было? Бомба?

Черноту разбавили яркие пляшущие пятна. Писк стал громче. Вскоре к нему примешался глухой шум. Айзенберг пошарил руками вокруг себя. Он лежал, голова его оказалась под стулом. Кто-то наступил на его ногу, споткнулся, ударил его.

Постепенно яркие пятна рассеялись, и Айзенберг смог нечетко различить картину вокруг. В зале творился переполох. Люди носились с воплями, зажимая руками глаза и уши. В нескольких метрах от себя он увидел лежащую на полу Морани. Он, как смог, поспешил к ней на ватных ногах.

— Вы в порядке? — спросил он, испытывая ощущение, что слышит сам себя со стороны.

Она кивнула и поднялась на ноги.

Оле Карлсберг лежал на полу со сцепленными на затылке руками, словно ожидая второго взрыва. Пульт был опрокинут. Стоявший на нем стакан разбился вдребезги, а вокруг валялись десятки листов бумаги. Перед сценой стояло инвалидное кресло.

В нем никого не было.

Глава 52

Они здесь. Трое из них — точно, а может быть, и больше. Комиссар сидит за столом посередине. Он смотрит в твою сторону, никакой реакции. Справа и слева от него — толстяк и женщина, за ноутбуками для маскировки. Они озираются по сторонам, как будто потеряли тебя из вида, но знают, что ты что-то задумал. Хотят ли они тебе помешать? Или просто наблюдают? Твое сердце бешено колотится. Ты все поставил на карту. И пора ее разыграть.