Деление на Ноль

Татьяна привела себя в порядок – причесалась, умылась и надела поверх длинной холщовой рубахи вышитый сарафан. Собственно, она и накрывала на стол, заставив меня выпить какую-то пряную соленую жидкость, пояснив, что это рассол, и добавив, что станет легче. Я не стал уточнять, чей это рассол, и выпил.

Потом мы позавтракали вкусной яичницей с жареными грибами, а Пухов в приказном порядке заставил меня выпить две рюмки самогона, после чего убрал бутылку, сказав, что хватит.

Я стал чувствовать себя гораздо лучше и мысленно готовился к решающему разговору с Пуховым, так как проблема нашей с Миллером транспортировки в Рокпорт продолжала остро стоять перед нами.

Тут в сенях раздался стук, и в дом начали заходить люди. Некоторых я помнил еще со вчерашнего дня, а кого-то видел впервые. В моем затылке снова заплясали мелкие иголочки, и я пожалел, что Артемий Иванович убрал самогон.

Все эти люди очень любезно поприветствовали меня и стали выкладывать на стол артефакты.

Я тяжело вздохнул, попросил бумагу и карандаш и принялся за работу. Голова слегка кружилась, и я провозился больше часа. В результате долгих мучений и попыток определять арты без моего удобного и привычного «Азера-315», я выявил несколько полезных предметов: была среди них батарейка Шера, заряженная и мощная, нагреватель, тепловой сканер, пневматический молот Дильдара и много мелкого барахла, которое могло бы пригодиться в разных случаях жизни.

Я подробно объяснил каждому, как пользоваться тем или иным артом, и некоторым даже записал на бумажке.

Единственное, что приятно меня удивило, так это клиенты: они расхваливали меня на все лады, благодарили, словно я подарил им денег, и в знак признательности оставляли кто бутылку спиртного, кто краюху хлеба, кто кусок окорока или вяленой рыбы. Даже яиц пытались впарить и кринку молока, но я отказался, сославшись на дальнюю дорогу.

Самое приятное, что мне подкинули пистолетных патронов девятого калибра: не в почете в деревне были пистолеты, больше ружья.

Потом мы еще перекусили, и Пухов сказал:

– Так что, Захар? Будете в дорогу собираться или еще погостите у нас?

– Будь моя воля, я бы совсем тут остался, – искренне ответил я, – да службу нужно дослужить.

– Служба это святое, – кивнул фермер, – живи по уставу, заслужишь честь да славу!

– Ну, Круг Великий вам в помощь! – кивнул Пухов, когда мы погрузились в кузов пикапа, усевшись на вещевые мешки, подаренные и наполнение для нас местными.

Как я ни отказывался и ни отнекивался, нас собрали в дорогу очень качественно.

В кабине сидели давешний Прохор и Том.

– Я вот что напоследок сказать хочу, Захар, – обратился ко мне Артемий Иванович, – у многих наших последние сутки головы болят сильно, ничто не помогает, да и «авдошки» как с цепи сорвались. Все это от той елды каменной, точно говорю! Вы уж там постарайтесь, мужики, как-то прикрыть энту лавочку, а то житья нет последнее время-то.

– Что сможем, обязательно сделаем, Артемий Иванович, – неожиданно вместо меня ответил Миллер, – это и в наших же интересах!

– Ну, я и говорю, – кивнул Пухов. – Давай, Прохор, трогай!

Нас вышли проводить почти все деревенские, махали руками, желали счастливой дороги. Потом ко мне подбежала Татьяна и протянула небольшой охотничий нож в кожаных ножнах, на которых был вышит символ Ангра-Тельца. В затылке кольнуло.

– Вот, Захар, – смущенно сказала она, – возьми с собой: будешь меня вспоминать! Он все-все режет!

– Спасибо, Таня, – улыбнулся я. – Удачи тебе!

– Заезжай к нам! – помахала она рукой.

Залаяли собаки.

Машина заурчала, дернулась и плавно покатилась к выезду со двора под светлым безоблачным осенним небом.

Глава 3 Путь к Каменному Порту. Лив и светлый гений

По дороге Генрих начал брюзжать, что немного выводило меня из равновесия.

– …ни в кого я не верю: люди-то разные бывают…

– С вами разговаривать, Моррисон, одно удовольствие…

– А что вы там про мое лицо сказали? Чаще, чем хотелось?!

– Когда вы молчите, солнце выходит из облаков…

– Могу вообще помолчать…

– Ни разу не сказали, что я «люци», я запомню это…

– Вот теперь мне точно повезет…

– А я и не знал, Моррисон, что вы настолько близки к народу. – Кажется, Миллер был настроен поговорить.

– Вам-то что с этого? – поинтересовался я. – Вы там «какаву свою пьете»…

Нас потряхивало в кузове пикапа. Непонятно почему, но младшего комиссара что-то заинтересовало в моем поведении.

– Да я не пытаюсь вас обидеть, – младший комиссар сделал брови домиком, – просто удивился, как легко вы сходитесь с простыми людьми…

– По сути, я и не сходился, – мимо моего лица просвистела сосновая ветка, – просто вы, Генрих, струсили, а может, просто не захотели быть с ними обычным человеком…

– Нет, дело не в этом. – Миллер помотал головой, на которой смешно смотрелась фермерская панама. – Я хотел сказать, что разведка вас проглядела… Ну да, я – немного мизантроп.

– Наверное, в этом мы похожи, – я стряхнул со своего лица еловые колючки, – я тоже стараюсь быть искренним, но не на все сто. Хотя по мне и не скажешь, что мизантропия у меня вообще есть.