Деление на ноль

Сын маршала Граммона увидел Аргуса Филча, вспомнил пересказы Маргариты, которой сказала Луиза, которой сказала Генриетта, которой сказала Тиффания, что сегодня у оябуна будет бракосочетание с пятью невестами, и от души посочувствовал бедолаге. Тут с двумя не знаешь, как управиться, а там целых пятеро! Но что-то же привело к такой ситуации? И Тиффания очень даже… королева во всем. Конечно, плохо желать королеву, но посмотреть-то можно? Тем временем Беатрис и Маргарита терзали задумавшегося Гиша и тащили в разные стороны.

— Скажи ей, дорогой!

— Нет, скажи ей, дорогой!

Гиш, вынырнувший из раздумий, и внезапно вдохновившийся примером Филча рявкнул.

— Тихо! Обе!

Блондинки замолчали, изумленно глядя на Гиша.

— С этой минуты у нас будет мир и дружба! — заявил он. — Вы хотели, чтобы я выбрал?! Извольте! Первая из вас, кто нападет на другую, будет мной оставлена! Я понятно выразился?!

— Да, дорогой.

— Да, дорогой.

— Вот и отлично!

Закрепить ситуацию, нужно закрепить ситуацию, пока настрой держится, в панике метались мысли Гиша. Нельзя показывать слабость, нужно показать им, кто хозяин, да, нужно что-то сказать!

— По нечетным дням я буду ночью навещать тебя, Маргарита, а по четным тебя, Беатрис, — выдал он, прежде чем сообразил, что именно говорит.

Дамы медленно наливались краской. Казалось, что кудряшки Маргариты распрямляются и встают дыбом, а косы Беатрис тянутся к шее Гиша, чтобы задушить.

— Кто не согласен, может уступить место, думаю…

— Я согласна! — крикнула Монморанси, метая молнии взглядом в соперницу.

— И я согласна! — не уступила Беатрис в состязании взоров, но тут же добавила. — А когда мы поедем домой, дорогой?

— Думаю, — важно ответил Гиш свысока, — мы еще задержимся в Реймсе, потом Лютеции, а затем посетим Тристейн и засвидетельствуем наше уважение королеве Генриетте.

И у меня, наконец, будет нормальный секс, добавил он мысленно. Как он мог раньше мечтать о любви с двумя одновременно? Две значит ни одной, так и надо писать в учебниках! Может, когда дальше тянуть станет уже невозможно и придет пора возвращаться в княжество Во, ситуация с девушками решится сама собой?

— А сейчас предлагаю поздравить королеву Галлии, Шарлотту Первую.

— Да, дорогой, — склонила голову Беатрис, одновременно демонстрируя Маргарите кинжал из-под полы.

— Да, дорогой, — и Маргарита незаметно продемонстрировала волшебную палочку.

И они втроем отправились поздравлять Шарлотту.

— Она эльфийка! — воскликнул Витторио удивленно.

— Вы против? — тут же спросил Борисов встревоженно. — Церемония только для людей? Что-то мешает?

Он корил себя, что не уточнил этот момент еще во время первой встречи, в еще целой тогда Роме. Так быстро сбежал от гарема, что потом побоялся упомянуть об эльфийке, внутренне иронизировал сам над собой Борисов. Но к его облегчению, Папа тут же покачал головой и ответил.

— Извините, это было грубо с моей стороны. Нет, никаких препятствий нет, я… не смог сдержать своей радости, скажем так.

— Понимаю, — кивнул Борисов.

Витторио удивленно посмотрел на него.

— Нет, правда, понимаю. Сближение людей и эльфов, примирение, два братских народа, хватит лить кровь, отложим в сторону вражду. Это, конечно, не делается за месяц, но с чего-то надо начинать, не так ли?

— Да, вы и вправду понимаете, — улыбнулся Папа, — и разделяете?

Борисов подумал секунду. Этот вопрос они точно обсуждали с Папой еще до соглашения, и Борисов тогда заверил, что он за мир и ничего кроме мира собственно и не нужно. После чего Витторио аккуратно подвел тему к вопросу мира в Халкегинии, и там уже начался предметный разговор. Проверяет? Или просто забыл? В принципе, второе неудивительно, со всем случившимся за последние полтора месяца. Видать, давно, зрел нарыв в Халкегинии, что так стремительно прорвало, и меньше, чем за год всех забрызгало.

— Разделяю, — ответил Борисов, решив, что проще ответить, чем искать четвертое дно в вопросе.

— Тогда начнем, во имя мира и любви.

Сама церемония ничего такого собой не представляла, по мнению Борисова. Ну, свадьба в церкви, немного по другому ритуалу. Другие вопросы, так ответы те же, говори «да» и радуйся. Проводит процедуру, конечно, не абы кто, а сам Папа, но Борисов на всех этих высоких персон за зиму насмотрелся, обрыдли уже. Снова замозжила выздоровевшая было нога, ни с того ни с сего. Конечно, Борисова предупреждали, что нечего порхать бодрым грифоном, когда только что стоял одной ногой в могиле, но иначе Джозеф мог победить, не так ли?

Вот жены те да, нервничали. Долго наряжались, извели Борисова бесконечными вопросами. Настоящей отдушиной была Мод, единственная, кто просто изначально пожала плечами и согласилась. В ее обществе Борисов спасался от остальных жен, когда те слишком уж расходились, и Мод воспринимала это спокойно. Вообще, насколько успел заметить Борисов «построение» и дрессировку остального гарема она считала то ли частью своих обязанностей, то ли своим долгом как старшей по возрасту.