Делал то, что мог

Давайте потише взглянем на мир, и каждый из читателей составит для себя свое мнение. Я не знаю, чем занимался мой брат, но в кругу его друзей он выглядел неважно, может, что и принимал. А теперь я расскажу вам немножко о себе. Когда мы жили еще на предыдущей улице, венгры на нас влияли психически. Потому что когда не знаешь языка, то трудно общаться с ними: ты используешь жесты, говоришь или повторяешь услышанные слова. И если венгр не понимает твой жест, то на тебя идет давление. А если ты едешь в автобусе, где находятся одни венгры, то ты начинаешь думать как они. А венгры не понимают ваших мыслей, и происходит давление. Заселившись, мы веселились, отмечали дни рождения, всем было весело. Потом папа предложил мне учиться в колледже. Я боялся ответить, потому что у меня было чувство, как будто я иду в первый класс, но потом эта мысль резко вылетела из головы и, переменившись на хороший лад, ударила мне в голову.

– Ну что, ученик, учиться будем? – Брат всегда следил за моими действиями.

– Да, иду, – ответил я, и мы выехали из дома.

У нас была машина, у нас много было машин: и дорогих, и старых. На этот раз мы остановились на фольксвагене Vento. Проехав по окраинам города, мы добрались до места. Я вышел и посмотрел вокруг. Я никогда не видел подобного. Университет состоял из 35 зданий, и в каждом здании разные факультеты. Не буду много вам рассказывать, потому что настроение, я продолжаю, становилось все хуже и хуже. Зарегистрировавшись на первый курс, я уже мог спокойно учиться. На следующей неделе в понедельник я пришел на первый урок, урок математики. Так как все было на иностранном языке, я не мог учиться, я смотрел на примеры, которые должен был решать.

Глава 3

И я смотрел на объяснения на доске учителя, в которых я не разбирался. Через две недели учебы я ушел из этого университета, и мне предложили пойти на нулевой курс английского языка в другой университет, который назывался Западный Мэриленд Колледж. Там я проучился один год, который я вам буду описывать подробнее.

Мой характер всегда был беспечен, но я всегда был осторожен. На уроках я веселился, качался на стуле, общался с китайцами как мог. Но тут что-то сломалось во мне, я стал серьезнее относиться к иностранному языку, который мне дан был, чтобы выучить его за один год. Со мной что-то происходило, чего ни одному человеку не дано было чувствовать. Я продолжаю: я стал много думать, учить каждое слово, всматриваться в каждую букву, даже ломая зрение; каждая моя мысль ломалась и окружала голову. Я подумал, может быть, это такое же давление, как и в автобусе, только это среди китайских, аравийских и других студентов.

Сейчас я вам объясню начало моей болезни, которую не все врачи могли понять. А может и нет. Я начал бояться заходить в класс, иногда даже не здоровался с учениками и учителем, пробегая через класс на свое место, открывая глаза, всматриваясь и пугаясь переливающихся лиц. Такое поведение было трудно скрыть. Нет, я не обманывал людей, просто что-то меня вело только в одну сторону. Я понял, что это депрессия.

В один день все в том же состоянии утром я поехал в университет, дома я ничего не говорил, думал, помучаюсь, как обычно бывает у людей, и пройдет. Я вышел из дома и пошел по туманной улице вниз. Дорога переливалась двухцветием камней, у меня подкосилась одна нога, я чуть не упал. Позже, пройдя к повороту, я поднял голову, и что-то летело мне в лицо и исчезало, мне показалось, что это нормальное явление, но я загнулся, я был пуст. Мне стало легче, я дошел до остановки, кое-как сел в автобус и доехал до университета, который находился по другую сторону от остановки и чуть далее. Перед этим я купил пачку Marlboro красные, потому что я курил только красные Marlboro. Закурив сигарету, я отворачивал лицо от прохожих, и мне было хорошо курить эту сигарету. Как только сигарета заканчивалась, мне становилось плохо. Сейчас я не буду описывать все мое времяпровождение в университете, а продолжу свой рассказ уже с моего места нахождения у церкви после университета. Нет, в церковь я не ходил, она просто располагалась рядом с моим домом. Выйдя на остановке «Церькови», я не выдержал и закричал во всю мою силу: «Помогите мне!», и я снова отвернул лицо, и никто не услышал мои слова. Когда я пришел домой, мама приготовила мне поесть. «Нет, просто так я себя в обиду не дам, я силен и полон жизни», – думал я, когда разговаривал даже с мамой. И тут родная мать, поставив тарелку с пельменями, начала разговор, от которого, я подумал, буду стонать, от этой исчезающей болезни:

– Тема, можно я задам тебе один вопрос?

– Можно, – сквозь мрачное лицо полетели к ней мои мысли.

Глава 4

– Тема, что с тобой?

Мне было больно слышать эти слова, которые уже целый год мне приходилось слышать от нее.

И тут я понял, что когда высказываешь свои проблемы, то становится легче:

– Я не знаю, что со мной, но что-то не так.