Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики

Традиция наказывать виновных в адюльтере, выставляя их на всеобщее обозрение голыми, нашла свое отражение и в художественной литературе Средневековья. Так, в «Видении Туркиля» (1206 г.) описывалось посещение главным героем загробного мира, где он попадал на театральное представление, которое каждую субботнюю ночь давали для демонов в аду[245]. На сцене сменяли друг друга различные «актеры» — грешники, показывавшие, за какие именно проступки они оказались прокляты. В частности, прелюбодеи должны были совокупляться на глазах у собравшихся зрителей[246]. Та же тема обыгрывалась в многочисленных описаниях чудес, якобы произошедших с грешниками в церкви. Например, в «Поучении дочерям» рыцаря Жоффруа де Ла Тур Ландри (1372 г.) рассказывалась история некоего Перро Люара, который совокуплялся со своей любовницей прямо у алтаря. В наказание Господь полностью обездвижил обоих, и прихожане смогли увидеть их в весьма непристойной позе[247].

Наказание «бегом» оставалось популярным в городах Южной Франции вплоть до периода раннего Нового времени[248]. В Тулузе его использовали не только в XIII в., но и в конце XIV в. и даже в начале XV в.[249] В XIV в. он упоминался в материалах судебной практики Драгиньяна, Периго, Руэрга, Фуа, Гурдона[250] и Фрежюса[251]. В конце XV в. он все еще применялся в Кордесе[252], а в конце XVI в., несмотря на ордонанс Людовика XI (1423–1483) от 1463 г.[253], наличие такого наказания фиксировалось в Арле[254]. И хотя Жан-Мари Карбасе настаивал на том, что в данном случае мы имеем дело исключительно с южнофранцузской практикой[255], исследование Сирила Понса показало, что точно так же course был популярен и в некоторых городах Северной Франции, например, в Труа, в Лионе и его окрестностях[256]. Более того, установления аббатства Клюни (1161–1172) свидетельствуют, что «бег» местные власти использовали уже в XII в.:

За адюльтер полагается следующее наказание. Чтобы прелюбодей и прелюбодейка пробежали бы голые из одного в другой конец города. Если же они исполнят это, их имущество и тела да пребудут в мире[257].

Указанием на использование «бега» в качестве наказания за адюльтер на севере Франции являлся и один из нравоучительных «примеров» Этьена де Бурбона, большую часть своей жизни проповедовавшего в родном Лионе, а также в Бургундии, Лотарингии, Савойе. Согласно его рассказу, некая замужняя женщина, вступив в преступную связь с местным банщиком, пригласила его к себе в отсутствие супруга. Однако тот, узнав о готовящемся свидании, внезапно вернулся домой и привел с собой «много других людей». Женщина спрятала любовника в печи, но муж велел ей зажечь огонь и «испечь пироги». Голый и обгоревший, банщик, естественно, выпрыгнул из своего убежища, был схвачен присутствующими и проведен по улицам города до главной площади, где подвергся бичеванию, сопровождавшемуся «насмешками и оскорблениями»[258].

О том, что course был хорошо знаком и жителям северных областей королевства, свидетельствовала также законотворческая деятельность французских монархов. Еще Жан де Жуанвиль писал о том, что Людовик Святой (1214–1270) сам ввел подобное наказание для рыцарей, посещавших публичные дома. И в данном случае прежде всего бросался в глаза его диффамационный характер:

И первым, о ком мы расскажем, был рыцарь, застигнутый в борделе, которому предложили выбрать [наказание], согласно местным обычаям. Выбор заключался в том, что проститутка провела бы его, одетого в одну рубашку и с привязанной к гениталиям веревкой, по всему военному [лагерю], либо же он терял [боевого] коня и доспехи и изгонялся бы из войска[259].