Декстер в деле

Ответ явился с обнадеживающей быстротой: тот же самый вопль звучал в сюжетах «Нового Майами» от Вайсса.

Следовательно, он записан на пленку.

Следовательно, он нужен для того, чтобы заманить меня в дом.

Следовательно, Вайсс наготове.

Гордиться тут особенно нечем, однако не могу не признать, что на какую-то долю секунды я замешкался, восхитившись скоростью и чистотой своих мыслительных процессов. А затем, к счастью, послушался внутреннего голоса, который пронзительно взвизгнул: «Беги, Декстер, беги!» — и рванул прочь из дома, прочь со двора… буквально в последний момент заметив, как бронзовый автомобильчик исчезает в противоположном конце улицы.

А затем позади меня размахнулась гигантская лапа и ударом опрокинула на землю, из двери вырвался поток раскаленного воздуха, и весь дом Уимбла взорвался облаком пламени и градом обломков.

Глава 22

— Пропан взорвался, — сообщил мне детектив Коултер.

Я стоял, привалившись к машине «скорой помощи» и прижимая ко лбу пакет со льдом. Пострадал я не сильно, учитывая обстоятельства, но собственные раны всегда кажутся больнее. В общем, ни мои царапины, ни внимание, которое они ко мне привлекли, не доставляли мне никакого удовольствия. На той стороне улицы дымились обломки дома Уимбла, пожарники до сих пор ворошили и поливали водой горы тлеющего мусора. Дом не развалился целиком, однако в самой середине огромный его сегмент испарился от крыши до основания, и, разумеется, здание лишилось солидной доли своей рыночной стоимости, моментально угодив в категорию недвижимости, нуждающейся в ремонте, зато с хорошей вентиляцией.

— Итак, — продолжал Коултер, — Уимбл выпускает газ из настенного обогревателя в звуконепроницаемой комнате, вбрасывает нечто горючее — мы пока не знаем, что именно, — а сам убегает, пока не рвануло.

Коултер замолчал и присосался к бутылке «Маунтин Дью». Его адамово яблоко несколько раз подпрыгнуло под толстыми складками жирной плоти. Он заткнул бутылочное горлышко указательным пальцем, утерся рукавом и посмотрел на меня так, словно это я запретил ему пользоваться салфетками.

— А зачем ему звуконепроницаемая комната, как думаешь?

Я покачал головой и тут же понял, что этого делать не следует — больно.

— Уимбл работал видеомонтажером, — предположил я. — Может, звук писать надо было.

— Звук писать, — повторил Коултер. — А не людей пытать.

— Точно, — подтвердил я.

Коултер покачал головой. Ему-то явно было ничуть не больно — он качал так несколько секунд, разглядывая дымящийся дом.

— Угу… Аты-то здесь зачем? Что-то я не очень понял, Деке.

Конечно, не понял! Я всеми силами пытался избежать расспросов и всякий раз, стоило кому-то затронуть тему, хватался за голову и морщился, точно от жуткой боли. Разумеется, я понимал, что рано или поздно мне придется выдать объяснение, причем убедительное. Конечно, можно соврать: мол, навещал захворавшую бабушку, — но проблема в том, что копы склонны проверять подобные ответы. Увы, у Декстера не было ни больной бабушки, ни какой-либо иной благовидной причины оказаться у дома во время взрыва. Подозреваю, что валить все на случайность тоже мало толку.

Короче, за все время, с тех пор как я сумел отлепиться от асфальта, дохромал до дерева и привалился к стволу, изумляясь, что по-прежнему способен двигать руками-ногами, за все время, пока мне обрабатывали царапины и пока я ждал приезда Коултера, за все эти долгие минуты, складывающиеся в часы, я так и не сумел придумать ничего мало-мальски правдоподобного.

— Ну так что? — настаивал Коултер. — Что ты здесь делал? Белье из прачечной забирал? Пиццу развозил в свободное время?

Ну денек выдался!.. Я-то считал Коултера полным дебилом, способным разве что рапорт о ДТП составить, а он вдруг шутить вздумал, да еще с этакой профессиональной невозмутимостью! Как бы он и про меня не догадался, не сложил бы ненароком два плюс два. Мне и впрямь грозила опасность.

Призвав на помощь все свое хитроумие, я решил обратиться к проверенной временем тактике и подсунуть большую ложь в тонкой обертке из некоторой правды.

— Послушай… — Я прикрыл глаза и втянул воздух сквозь зубы… Блистательная актерская игра! — Прости, все плывет… Наверное, у меня сотрясение…

— Ты сюда-то приехал до сотрясения, Деке? — усмехнулся Коултер. — Может, вспомнишь зачем?

— Помню… — нехотя признал я. — Просто…

— Просто неважно себя чувствуешь, — договорил за меня он.

— Угу.

— Ясно, — кивнул Коултер, и на одну невероятную, безумную секунду я поверил, что он меня отпустит. Напрасно. — Неясно другое: какого черта ты тут ошивался?

— Сложно объяснить… — пробормотал я.

— Конечно, сложно! — воскликнул Коултер. — Ты же до сих пор не объяснил… Деке, ты скажешь мне или нет?

Он вытащил палец из горлышка бутылки, сделал глоток и снова заткнул горлышко пальцем. Бутылка опустела больше чем наполовину и свисала с пальца будто странный и пугающий биологический отросток.

— Понимаешь, мне все-таки как бы следует знать. Потому что в доме тело.

Меня тряхнуло с головы до пят.

— Тело? — переспросил я с обычной своей проницательностью.

— Ага. Тело.

— В смысле… труп?