Декабристы и Франция

Вадим Парсамов Декабристы и Франция

Российский государственный гуманитарный университет

2-е издание, стереотипное

В оформлении обложки использованы фрагмент гравюры Карла Кольмана «Восстание декабристов на Сенатской площади в Санкт-Петербурге, 14 декабря 1812 г.» и изображение Декларации прав человека и гражданина 1789 г.

Введение

Воздействие на декабристов как социально-политических, так и общекультурных идей Франции на первый взгляд настолько очевидно, что сама постановка проблемы может показаться излишней. Между тем стремление выделить в общем потоке восприятия текстов французской культуры в России первой четверти XIX в. специфически декабристский регистр наталкивается на ряд трудностей, в том числе и терминологического характера, связанного с понятием «декабристы». Не вдаваясь в длительную и бесплодную полемику о том, кого считать декабристом, следует предупредить некоторые могущие возникнуть недоумения и вопросы. Для данного исследования не имеет значения формальная принадлежность людей, о которых пойдет речь, к тайному обществу (хотя все они в нем состояли), так как аспект влияния французских идей на структуру, организационные принципы и уставы тайных обществ рассматриваться в книге не будет. Это отдельная тема, предполагающая исследование общеевропейского контекста, и вряд ли она может быть решена или даже поставлена в рамках русско-французских отношений. Если же понимать декабризм как поколенческую категорию, характеризующуюся общими или близкими мировоззренческими установками, единой социокультурной средой и т. д., то трудно будет объяснить читателю, чем вызваны приоритеты в выборе персонажей. Охватить все поколение, сформировавшееся в военные или предвоенные годы, несмотря на огромные потери, понесенные в войну, в рамках одной монографии не представляется возможным.

Кроме того, процесс культурной рецепции всегда индивидуален. Можно много говорить о влиянии французской культуры на русское образованное общество начала XIX в. в целом, но как только мы переходим от общих рассуждений к конкретным исследованиям, то сразу сталкиваемся со множеством отдельных случаев, каналов, по которым осуществлялась трансляция культурных текстов. Без их тщательного изучения невозможно представить и понять общую картину. Это вполне очевидное положение находится в противоречии с реальной ситуацией в декабристской историографии. Как будет показано ниже, почти во всех работах, касающихся проблемы «декабристы и Франция», выводы не вытекают из конкретных исследований, а делаются, что называется, на глаз. В итоге создается иллюзия изученности темы, и многие давно устоявшиеся стереотипы не вызывают сомнений лишь потому, что никто не удосужился в них усомниться.

В дальнейшем речь пойдет не о выявлении французских отпечатков в декабризме как целостном идейном течении, а о частных случаях восприятия французских текстов деятелями тайных обществ. Поэтому в центре исследованя не абстрактные идеи, а их вполне конкретные носители и реципиенты. Разумеется, объектом анализа стали не произвольно выхваченные из «Алфавита членам бывших злоумышленных тайных обществ..» имена, а наиболее подходящие для данной темы лица. Главных героев книги семеро: Н.И. Тургенев, П.И. Пестель, Н.И. Муравьев, М.С. Лунин, М.Ф. Орлов, А.П. Барятинский и В. Л. Давыдов. Их можно разделить на две группы. Первые пять – идеологи декабризма, создававшие программные документы или же рефлексирующие по поводу движения после его разгрома. Без каждого из них составить сколь бы то ни было адекватное представление о декабризме невозможно. Двое последних к идеологии прямого отношения не имеют. Авторский интерес к ним вызван главным образом их франкоязычной поэзией, имеющей приватный характер и являющейся частью культурного быта. Таким образом, все исследование с методологической точки зрения делится на две части: в первой исследуются идеологические аспекты декабристской рецепции французской культуры, во второй – ее культурно-бытовая сторона.