Дейлекронт: дитя чернильной течи

Цейден принялся за работу. Грендель сидела и всматривались в нежные черты лица своей подруги. Лекарь передал компресс и отошёл к стойке со снадобьями. Царевна аккуратно начала убирать пот со лба больной. Каждый раз, когда она чувствовала прикосновение ткани, то немного вздрагивала, будто её тыкали иголкой.

– Тише, родная, тише…

После того как влажность была собрана с лика Петории, Грендель сложила его четыре раза и обмакнула в чан с холодной водой, который располагался на деревянной тумбочке, прижатой к изголовью кровати. Цейден вновь напоил больную. Ничего не помогало. "Это какое-то проклятье", – прошептала Грендель.

– Что? – отозвался лекарь.

– Нет, нет, ничего.

Петория начала задыхаться и рвать на себе одежды. Воздух словно выкачивали из её лёгких не давая вздохнуть.

– Что с ней? – взволнованно спросила царевна.

– Я… я не знаю.

– Не знаешь? Разве ты не врач?

– Я никогда с таким не сталкивался.

– Боже мой, дай мне сил, – отчаянно произнесла она.

Руки Грендель крепко держали её за запястье. Ей оставалось только молиться: "О Всевышний, даруй исцеление этой женщине, прошу. Прояви свою милость и спаси её. Не оставляй её дочь расти без матери. Пусть она выздоровеет и…". В этот момент приступы прекратились. По крайней мере так подумали присутствующие. Мольба ведь могла дойти до Бога и Он, зная, что она хороший и любящий человек сохранил бы ей жизнь. Но не в этот раз. Цейден приложил ухо к груди Петории и вслушивался в сердцебиение, которого не было. Он с грустью поднял голову и посмотрел на свою царевну. Та, всё прекрасно поняла без слов. Они были излишне. Грендель сложила руки умершей крестом и оторвала клок волос для Элары в память о её матери. Теперь её частичка она всегда будет с ней, куда бы она не пошла. Возможно, это сможет облегчить тяжкое бремя потери родного человека. Связанные ниткой волосы она положила в карман. Петория была уже в лучшем мире. Трудно вообразить каково это. Однако она знала точно – её путь на земле подошёл к концу. Царевна поцеловала лоб усопшей и отправилась к дочери. Дверь была заперта, чтобы она не выбежала. Но это не наказание, это защита. Увесистый ключ начал шоркать замочную скважину, после чего прозвучал щелчок и дверь открылась. Элара лежала на кровати и рыдала. Как только она увидела Грендель, то вскочила и начала вопросительно смотреть на царевну.

– Она мертва.

Слезы снова покатились из её измученных глаз.

– Почему вы меня оттуда забрали?! – девочка бросилась к своей нежеланной гостье и начала колотить её кулаками. Она совершенно забыл о том, кто стоит перед ней. Но царевна всё понимала. – Я хотела быть с ней! Я хотела…

Она ласково обняла дитя и усмирила её возбужденное состояние. Худая и уже зрелая рука нежно скользила по затылку головы до конца шеи.

– Тебе не нужно было этого видеть. Смерть меняет людей. Особенно это сказывается на таких как ты.

– Почему это случилось? Я хочу, чтобы она была жива.

– Мы не всегда получаем то, что хотим. – Царевна немного отодвинула от себя Элару и достала волосы из кармана. – Держи.

– Что это? – в недоумении произнесла девочка.

– Это твоей матери. Пусть они напоминают тебе о ней и в самые трудные моменты твоей жизни, часть её всегда будет с тобой.

Она осторожно взялась за клочок и стала разглядывать. Скорбь потихоньку начала сходить на нет. Грендель присела и посмотрела в глаза страждущей. Длинные одежды начали касаться пыльного пола.

– Она тебя любила, Элара. И всегда будет любить.

Девочка накинулась на шею царевны и крепко обняла её. Та в ответ обернула руками её хрупкую спину. Они не хотели отпускать друг друга, но был уже поздний час.

– Тебе нужно поспать, – произнесла Грендель и вырвалась из рук Элары. – Я знаю тебе будет сложно это сделать, но попытайся.

– А вы останетесь со мной?

– Хорошо.

Они прошли к постели и Элара взобралась на неё. Грендель стянула на неё одеяло и селя рядом. В комнате не было окон и когда царевна сдула последнюю свечу кругом был мрак. Маленькое беззащитное дитя. Такая хрупкая. Она слишком рано столкнулась с жестокостью мира. Грендель вслушивались в её тихое сопение, но усталость начала одолевать и её. Она легла на оставшейся части кровати. Без резких движений, чтобы не будить ребенка.

Чувство долга