Деяния данов. Том 1

Ведомый [в своих поступках] достойным всяческого одобрения и похвалы Провидением, я полагаю, что [в данном случае] столкнулся с волей нашего наилучшего и величайшего Господа Бога, а также, что на мою долю выпал [некий особый] скрытый [от смертных] жребий Судьбы. — [Ведь] знаменитая история королей данов, которая более трёхсот лет назад была написана учёнейшим мужем сьяландцем Саксоном Грамматиком, благодаря искусству халкографии вышла в свет именно в те самые дни, когда со свойственной ему проницательностью, совершая свои блистательные подвиги, датским скипетром завладел и принял на себя королевские инсигнии законный отпрыск [прежнего] короля данов, подающий исключительные надежды [господин] Христьерн, а [помимо этого] также и ты, герой, ни в чём не уступающий в благородстве [другим] представителям древнего рода [Х]Урне, а своей красноречивой мудростью и знанием многих вещей значительно превосходящий всех прочих данов, взял в свои руки кормило епископской власти в церкви Роскильдии. Ведь подобно тому как некогда при непобедимом короле Вальдемаре [делами в королевстве] распоряжался Абсалон, подобно [тебе] мудрейший епископ Роскилльский, ни с кем не сравнимый вождь и воитель с врагами Христова имени, также и [теперь], при знаменитейшем короле Христьерне, с тем Вальдемаром уже вполне сравнявшимся как по совершённым подвигам, так и по своим внутренними качествами, в настоящее время Дания находится под твоим, — достойнейшего епископа этого же диоцеза, — успешным предводительством, которое отнюдь не осталось без [счастливых] предзнаменований во всём, что в наше время имеет отношение к удаче и просвещению. Точно таким же образом и до чтимого всеми смертными Рождества Господа нашего [Иисуса] Христа Рим в высшей степени прославили [своими произведениями] на латинском языке [такие выдающиеся мужи, как] М[арк] Цицерон, М[арк Теренций] Варрон, Кв[инт] Гортензий и [не менее] шести сотен других, [а также те, кто] достиг вершин славы [благодаря своим подвигам] в годы мира и на войне: Гн[ей] Помпей Великий, Г[ай] Юлий Цезарь, Октавий^a Август Цезарь, а также наряду с ними ещё и много других. В Дании же, которая, как я полагаю, отличается от Дакии, это был Фродо Третий, [муж] блестящий и знаменитый своими подвигами как на войне, так и в годы мира, а кроме того широко известный своей справедливостью и воинским уставом. Точно так же и в наши дни, то ли благодаря одному лишь счастливому имени любимого [всеми] короля Христьерна, то ли благодаря твоему, о презул, щедрому водительству и успешному руководству, мы можем надеяться, что в самом скором времени Дания прославится не только своим оружием и могуществом, которыми она всегда отличалась [от всех прочих] и была обильна, но также и благодаря изысканной литературе, произведя на свет ещё многих Саксонов и Канутов, мужей, как я считаю, выдающихся своей учёностью. Поэтому-то я и полагаю, что теперь уже в самом скором будущем, подобно тем прославленным мужам, чьи [труды и рассказы о чьих подвигах], как я только что говорил, выходят в Парижской Академии, мы увидим также, что немалое число этих талантов начнёт появляться [у нас] и из Дании, отличным примером которых[, без сомнения,] является магистр и каноник лундской церкви Христьерн Педерсен, [муж,] благодаря продолжительному общению и тесной дружбе с которым в высшей степени для меня дорогой, благодаря исключительным стараниям и за счёт личных средств которого мы и издали этот посвящённый тебе труд. Дабы неискушённые читатели не ошиблись, мы заранее уведомляем, что имя этого Саксона не является указанием на его Отечество (ведь он был родом из Сьяландии, которая является частью Дании, а вовсе не из Саксонии), а его прозвище Грамматик свидетельствует о его профессии и отнюдь не является чьей-то неумелой и жалкой попыткой его прославить^a. В самом деле, как свидетельствует Светоний, ‘грамматиком является тот, кто [умеет] правильно, остроумно и со знанием дела говорить или писать. Этим именем Корнелий Непот считает нужным называть тех, кто занимается толкованием поэтов и ораторов’^b, которые при этом пользовались у древних таким большим авторитетом, что были единственными цензорами и судьями для всех тогдашних писателей. Из-за этого [некоторые] их [также] называли и критиками. При этом ‘их цензура помечала своими критическими замечаниями не только [отдельные] строки, — об этом сообщает Квинтилиан, — но даже и [целые] книги, которые, как им казалось, были подписаны [чьим-то именем] по ошибке, и их они удаляли из перечня работ того или иного автора как подложные^c. Поэтому все толкователи поэтов и городские магистры, такие как Сервий, Донат, а также немалое число других, довольствовались званием грамматиков, из чувства справедливости не позволяя себе пользоваться какими-либо другими более блестящими и пышными титулами. Поэтому было бы неправильно ограничивать славу [и значимость] столь важной профессии преподаванием простейших первооснов [грамматической науки]. Итак, я старался никого не вводить в заблуждение, называя Саксона этим титулом, который, как видим, сам для себя он избрал [и хотел], чтобы его им называли. Как бы ни восприняли это люди несведущие, пусть твоё превосходительство, о учёнейший отец, следует здесь за теми, кто хорошо [во всём разбирается], и всячески проверит этот наш скромный труд, [по крайней мере именно] об этом я желаю просить тебя более всего.