Дегустатор безумия. Путь наркомана от удовольствия до необратимых последствий

Я вставала, выходила курить, но сна потом не было, а к концу второй недели судороги стали чаще и сильнее – медсестрам приходилось ставить мне уколы с димедролом и анальгином, чтобы я спала. Никто не мог провести причинно-следственную связь между тем, что со мной происходит, и тем, что я колюсь, так как никто из врачей не мог даже подумать, что такая девочка, как я, – прилежная школьница и спортсменка – жесткая наркоманка, у которой началась ломка. Всех удивляло, что показатели моих анализов жили своей жизнью: то один, то сразу несколько снижались, а буквально через пару дней повышались. Конечно, мой лечащий врач позвал меня к себе в кабинет и спросил, употребляю ли я что-то, – в ответ я с наивной улыбкой ответила, что только курю и что мама об этом не знает. Врач нарочито пожурил меня за курение сигарет, и вскоре меня выписали из стационара.

Когда я вернулась домой, первое, что я сделала, – навестила свою подругу-барыгу и сварила себе огромную дозу. Только очнувшись после нее, я поняла, что зашла слишком далеко и все, что со мной случилось, – это результат употребления ханки.

Собственно, мое плохое самочувствие в больнице оказалось самой настоящей ломкой от отсутствия отравы, а то, что показалось похожим на начинающийся грипп, было спровоцировано некачественной дозой. Мои друганы пояснили, что меня «тряхануло» и что такое бывает с каждым наркоманом, когда отрава забодяжена с примесями «грязи». После этого я еще несколько раз ловила подобные состояния, но обходилось без скорой помощи и больницы.

В те времена мне казалось, что эти посиделки с ханкой будут вечными, что мы никогда не состаримся и не умрем, но один эпизод разрушил мой маленький наивный мирок навсегда и заставил меня признаться родителям, что я наркоманка.

Как-то раз, придя к своей подруге, я встретила ее у подъезда с милиционерами: они усаживали ее в машину в наручниках. Я сделала вид, что не знаю ее, и прошла мимо. За углом меня окликнули ребята, лица которых мне были смутно знакомы: я видела их, когда приходила к подруге; они иногда сидели в подъезде на ступеньках в ожидании зелья.

Я подошла к ним, мы немножко поговорили, освежили в памяти, кого как зовут, и один из ребят предложил поехать на свой страх и риск в очень наркоманский район нашего города под названием Порт. Там жили крупные барыги, и, что самое главное, там можно было достать ханку.

Делать было нечего, так что мы сели на троллейбус и поехали. Конечно, в том районе мы никого не знали, и местные косились на нас исподлобья, но там я встретила приятельницу из школы, с которой мы вместе ходили на секцию легкой атлетики, и это знакомство добавило мне веса в текущем положении. Оказалось, что она живет в этом районе и знает местного барыгу, а потому мы собрали деньги и пошли к его дому. Отдав деньги его помощнику, мы заняли очередь на этаже в его подъезде. Я не помню, сколько часов мы прождали, но тогда мне показалось, что прошла целая вечность. Взяв заветные пленки, в которых находилась коричневая жижа, похожая на мумие, ангидрид и димедрол, мы отправились к ребятам, у которых взяли деньги, но оказалось, что их задержали. Мы с приятельницей остались вдвоем с ханкой, рассчитанной на пятерых. Нас этот факт очень обрадовал, и никто не отказался от идеи уколоть все за один раз.

В том же месте мы нашли варочную хату и за палку ханки договорились с ее хозяином свариться у него на квартире. Когда мы зашли в его «жилище», у меня, мягко говоря, зашевелились волосы на голове. Такой антураж до этого дня я видела только в криминальных сводках нашего города.

Первое, что я отметила для себя, – резкий, едкий запах уксуса, волна которого окатила нас на пороге. Зайдя в квартиру, я увидела обшарпанные стены, грязную одежду и что-то еще, ворохами валявшееся по углам почти пустой квартиры. В комнате, куда мы вошли, стояли две кровати с панцирной сеткой, между ними находился разломанный журнальный столик, на котором валялась груда шприцев, стояла полная бычков консервная банка, вокруг были разбросаны ложки, какие-то черепки, бутылки из-под лимонада, пустые блистеры от таблеток, и все это дополнялось вонью уксуса и грязных носков.

Хозяин квартиры предложил нам подождать в комнате, а сам хотел удалиться на кухню, чтобы сварить зелье. Мы с моей компаньонкой наотрез отказались от такой милости, потому что понимали: дело пахнет кидаловом, а значит, нужно проконтролировать процесс. Интересно отметить, что в этот момент я еще была озабочена проблемой гигиены, и мне было неприятно думать о том, в чем будет вариться зелье и в какие шприцы разливаться.

Нам пришлось ютиться в маленькой кухоньке и ждать, пока варщик сварит нам ханку.