Дегустатор безумия. Путь наркомана от удовольствия до необратимых последствий

Как только мы начали за ними пристально следить, они это почувствовали и стали приближаться к нашему балкону, залетать в открытые окна и позировать нам. Мы прикасались к ним, а они каким-то писклявым голосом общались с нами, и мне порой удавалось распознать в этом писке членораздельную речь. Из нее я поняла, что завеса между нашим и их миром пала в момент приема нами МДМА и сейчас мы в их мире, причем нелегально, но они не могут нас выдворить обратно до тех пор, пока мы сами не уйдем. Поэтому они просили нас вести себя уважительно и не пугать обитателей их мира своим варварским присутствием.

Я пообещала, что мы постараемся не шуметь. В следующий момент эти энергетические шары начали кружить вокруг нас, садясь на руки, ноги, голову. После взаимодействия с ними кожа начинала переливаться различными фрактальными рисунками сакральной геометрии, на каждом из нас то и дело появлялись то руны, то различные символы. Мы решили их фотографировать и записывать в блокнот. Все это время с нами взаимодействовали только голубые и зеленые шары энергии – малиновые держались поодаль. Возникающие на нас письмена складывались в целые поэтические картины, во фразы, предсказывающие что-то, что должно произойти, в нумерологические коды, которые мы стремились в моменте расшифровать.

Мы решили пропустить по второму стаканчику раствора. Когда моя подруга направилась за чайником с горячей водой, в комнату набилось очень много голубых шаров, и от их свечения в комнате образовался голубой туман, который распростерся от выхода с балкона до холла, располагающегося за дверями спальни. Голубая дымка была практически во всех комнатах, но другие обитатели квартиры этого почему-то не замечали.

Моя подруга принесла кружки с чаем, мы засыпали туда еще часть вещества и приготовились пить, как вдруг зеленые шары энергии набросились на нас с неистовым писком. Уже после того, как мы все выпили из кружек, я разобрала, что эти зеленые шарики просили, чтобы мы этого не делали. Они предупреждали, что дальше нельзя, и были очень расстроены, что мы их не слышим.

Тут моя подруга вышла на балкон, посмотрела на панораму и, повернувшись к нам, прокричала: «Пейзаж малиновый!» Мы с другом направились к ней – и действительно, за окном все становилось розово-малиновым, как будто мы оказались на острове, где живут фламинго, но на самом деле были в обычной высотке в центре города!

Эта розовая волна постепенно сгущалась до тех пор, пока не стала просто багровой.

И тут я поняла, что все становится багровым – все окрасилось в цветовую гамму от малинового до багрово-баклажанного цвета. Было ощущение, что глаза залепил тонер из печатной машины!

И самое главное, что этот эффект испытывали все участники мероприятия. Я смотрела на своих друзей и видела, как их кожа становится пунцового цвета, на теле появляется все больше и больше каких-то знаков, символов, цифр, движущихся в непонятном экстазе. Переведя взгляд вдаль на пейзаж, я увидела мириады этих малиновых шаров, которые летели в сторону нашего балкона бесконечной армией и сливались в единую багряную ударную волну.

Первой вырубилась моя подруга, за ней – друг, а потом и я. Когда я пришла в себя, было уже темно, и я подошла к выключателю. Каково было мое удивление, когда свет заскакал по комнате, как язык пламени, при этом не освещая ее. Так продолжалось минут 15. Потом все стабилизировалось, но остался один нюанс: я больше не могла различать никаких цветов, кроме розового. Все цвета, которые я ранее знала, приобрели те или иные оттенки этого малинового сгустка.

Правда, все эти энергетические шары куда-то улетучились – так же, как и мои друзья. Как выяснилось позже, они пришли в себя немного раньше и перебазировались в другую спальню, а меня положили на кровать в той, где мы тусили.

Все бы ничего, и, наверное, можно было бы вспоминать то утро с улыбкой, если бы не одно «но»: с того момента прошло уже более четырех лет, а мое цветовое восприятие так и не восстановилось. Мой мир навсегда стал розовым, и я больше в прямом смысле слова не воспринимаю никакие другие цвета. С моей аномалией работало много докторов, но, увы, все только разводят руками. Вот так из-за одной шалости я навсегда осталась «в розовых очках».