Дегустатор

— Клянусь жизнью, я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы повредить герцогу Федерико или вам.

— Они думают, тебя спасло чудо, — фыркнул Томмазо. — Знай они, что ты их разыграл…

— Но ты же им не скажешь! Если все будут меня бояться, они оставят попытки отравить Федерико.

Томмазо сложил руки на груди, а потом развел их в стороны, показав мне язык, трепетавший, как флаг на ветру, тем самым давая мне понять, что он не способен хранить секреты. Только тут я понял, что именно его глаз я видел в стене. Он шпионил для Федерико! Именно поэтому подавальщики с первых же дней предупреждали меня, чтобы я держал с ним ухо востро. И именно поэтому он предупредил меня, чтобы я не старался сблизиться с Федерико. А кроме того, именно так он узнал, что пирожное Джованни было отравлено. Я не сказал ему, что все понял. В отличие от него я умею хранить тайны.

Томмазо стукнуло пятнадцать, он становился выше с каждым днем. Ему не нравилось работать на кухне — он вечно чихал от специй, — но он был мне нужен, так что я попробовал к нему подольститься:

— Когда-нибудь ты станешь шеф-поваром Федерико!

— И тогда Миранде придется относиться ко мне с уважением, — заявил он в ответ.

Oi me! Я надеялся, что он забыл о Миранде. Однако она с каждым днем становилась все красивее, мальчишки увивались за ней, и это, без сомнения, подогревало страсть Томмазо.

Нам с Мирандой дали новую комнату с двумя кроватями, затейливо раскрашенным сундуком и солидным дубовым столом. Окна выходили в сад Эмилии, который теперь, после ее смерти, порос шиповником, ромашками и другими дикорастущими цветами. Ночью их аромат воспарял к окну и наполнял благоуханием мои сны.

Самые большие перемены наступили благодаря Бьянке, новой потаскушке Федерико. Она вела себя так, словно была рождена принцессой. Смотрела на всех надменно, но когда отдавала приказы, мурлыкала, как котенок, и никто не мог понять, какая же она на самом деле. Благодаря долгим годам распутной жизни (говорят, она начала в двенадцать лет) Бьянка точно знала, о чем думают мужчины, когда устремляют на нее взгляды, — а следовательно, умела исподволь заставить их делать все, что ей хотелось. Луиджи ежедневно расспрашивал, какие блюда ей приготовить. Бернардо каждое утро бегал к ней, чтобы рассказать о расположении звезд, и даже придумывал предлоги, чтобы видеться с ней почаще. Даже Чекки заказал для нее вина из Овьето, Урбино и Рима.

Она покупала новые наряды и драгоценности, переставляла мебель и устраивала вечеринки для своих старых подружек. Шлюшки сплетничали, жены придворных зеленели от ревности, однако мужчины молчали. Бьянка была осторожна и никогда не оскорбляла Федерико. Но если по каким-то причинам его нижняя губа отваливалась на подбородок, Бьянка брала герцога за руку и вела в спальню. Не знаю, что они там вытворяли за закрытыми дверями. Порой Федерико так уставал, что не выходил оттуда несколько дней. И наконец появлялся — с улыбкой на устах. Е vero!  [37]Святая правда! Наш повелитель охотился, тренировал соколов, забавлялся, как мог (однажды он приказал хромой женщине станцевать со слепым мужчиной), и неизменно настаивал, чтобы я не отходил от него ни на шаг. Тем не менее говорил он со мной только о еде.

Например, как-то раз, попробовав коронное блюдо Луиджи — запеченную в ломтиках бекона телятину с поджаренным хлебом, герцог повернулся ко мне и проронил:

— Превосходно! Почему я не убил Кристофоро раньше?

Уважение Федерико смягчило боль от потери Агнес, и я взялся за дело с особым рвением. Я ходил на кухню, следил за тем, сколько времени уходит на приготовление разных блюд, какие соусы положено к ним подавать, и прочая, и прочая. От Луиджи я узнал, что репа в больших количествах может вызвать апатию, a fava  [38]полезны для мужчин, поскольку похожи на яички. Эти новые познания так переполняли меня, что я не мог удержать их в себе.

Как-то раз я сказал Федерико, что телятину не мешало бы поперчить посильнее. В другой раз я заметил, что цыпленка надо было подольше держать в маринаде. И он согласился! Однажды, только понюхав оленину под соусом, я перечислил все ингредиенты: майоран, базилик, мускатный орех, розмарин, корица, сельдерей, чеснок, горчица, лук, чабер, перец и петрушка. Это произвело такое впечатление на герцога, что он частенько просил меня повторить фокус перед гостями.

Наконец-то я почувствовал себя во дворце как дома. Федерико доверял мне — пускай в мелочах, но разве дуб не растет из семечка? Я жаждал поскорее стать придворным и молил Бога о возможности доказать, что я на это способен. Увы! Господь в неизреченной мудрости своей решил, что я еще не готов для такого высокого положения. И все-таки… potta! Неужели он не мог сообщить мне свою волю как-то иначе, без этого проклятого карлика Эрколя?!