Дефолт

– Не сглазить бы, нормально. – Оксана подхватила на руки персидскую кошку, которая лениво позёвывая, выползла из-за дверей. – В дочкиной комнате сейчас Кларисса спит.

Щёлкнул выключатель, и оба заглянули в детскую – с качелями, шведской стенкой и выдвижной кроваткой, – всё, как прежде. Портрет кумира Гарика Сукачёва, детский компьютер и куча обёрток от кубиков «Магги».

– Хочет выиграть миллион…

Оставив гостя в комнате дочери, Оксана поспешила в ванную, набрала в таз воды и бросила туда розы, решив обработать их попозже. Сейчас времени не было, подпирали другие дела. Нужно принять душ, одеться, подкраситься. И быстро, с помощью кухонного комбайна, приготовить ужин на двоих.

– Хочешь кофе? – Оксана метнулась на кухню.

– Я сам сварю.

Её гость снял пиджак и галстук, закатал рукава сорочки. Они разминулись в дверях, обменявшись скользящим поцелуем. До того, как лечь в постель, они на мелочи не разменивались.

– Тогда я пойду ополоснусь. Не скучай.

Оксана, торопясь и нервничая, закрылась в ванной. Включила воду, сорвала с себя одежду, встала под душ. Меняла силу струи, пускала то холодную, то горячую, и ругала себя за то, что не выбралась ещё раз к массажистке. Достала из зеркального шкафчика гель, бритву, крем, а после – ореховое масло. Из замотанного сыщика Оксана превратилась в обольстительную наложницу, у которой не было иных желаний, кроме одного – умилостивить своего господина.

Она яростно смывала тяжкий рабочий пот, а после, не дыша, втирала в кожу благоухающее масло, переходя в качественно иное состояние. Теперь оставалось сделать макияж, испробовав в деле французский набор «Вечный поцелуй», а потом вдеть в уши тонкие кольца с бриллиантами. Оксана натянула кружевные чёрные трусики и такое же боди, а сверху – халатик из золотой сетки.

А после, закончив туалет, Оксана на цыпочках вышла из ванной, прокралась в гостиную, где её гость, включив видеомагнитофон, курил и пил кофе. Неслышно приблизившись, она обняла его сзади, и медленно спустилась на колени, чувствуя, как ковёр мягко щекочет кожу. Она была счастлива, потому что помнила – впереди у них ещё три часа.

* * *

– В чём заключаются наша проблема?

Оксана села за стол, а клиентка, полуармянка с русским именем, всхлипывала в кресле напротив, кутаясь в очаровательную норковую шубку.

Никто сейчас не признал бы в аскетически-худой молодой женщине с бледным лицом, в простом чёрном костюме, исступлённую любовницу. Несмотря на то, что вице-президент фирмы и клиентка были в одном возрасте, Маша Гудаева откровенно побаивалась Оксану Бабенко. Взглядом карих газельих глаз Маша умоляла о помощи, а Оксана, наглотавшаяся реланиума, еле ворочала языком, и оттого казалась равнодушной. После похорон Татьяны Лукьяновой она всю неделю ходила в траурном костюме и плохо спала по ночам, но нужно было работать – другие дела не ждали.

– Не знаю даже, с чего начать. Короче, мать родила меня без мужа двадцать три с половиной года назад. Она со студенческой группой приехала в Москву из Куйбышева, где познакомилась здесь с моим отцом. Армянская семья давно уже проживала в столице. Кончилось тем, что студенты уехали обратно, а мать осталась жить у отца, пока его предки гостили на исторической родине. А дальше, как обычно. Разругались, порвали отношения, и моя мать, Анна Павловна, уехала к себе, начала занятия на третьем курсе института. А после пошла сплошная банальщина – сроки затянули, аборт не сделала, да и боялась, что потом останется бесплодной. Но сносях опять в Москву отправилась, решила любовника уломать, чтобы женился. Ведь ей светила московская прописка – кто откажется?

Маша помолчала, ожидая, когда Оксана внесёт в компьютер её слова.

– Но, приехав к отцу, мать узнала, что тот уже женился. С горя начались схватки, и прямо с лестницы её увезли в роддом. Мать не стала меня кормить, написала отказную. Сколько ни умоляли, даже не взглянула на меня ни разу. Врачи взывали к святым чувствам, уверяли, что она потом об этом пожалеет, – без толку. И началось моё скорбное путешествие. Из роддома – в Дом малютки, потом – в детский дом…

– Удивляюсь, что вас не взяли в семью, – заметила Оксана. – Я бы такую с руками оторвала. Вы на мою дочку очень похожи.

– Не сложилось как-то, а ведь даже братьев-сестёр со мной не было. И родители не объявлялись.

Маша немного помялась, но решила быть до конца откровенной.

– Внешность не славянская. А армяне в наш детдом не заезжали. Местные лучше светленького больного заберут в семью, чем меня, здоровую. Я ещё под стол пешком ходила, а уже знала, что самой в жизни пробиваться придётся. Старалась учиться без троек, профессию неплохую получила…

– И кто вы по профессии? – Оксана оторвалась от клавиатуры.