Дефолт

– Таня вчера вечером была невероятно откровенна. Посвятила меня во все подробности. Я, само собой, согласился пустить Таню к себе пожить, и она ушла. Мы договорились утром созвониться. Надо было собаку Сашину забрать, животное одно-то оставаться не может, сами понимаете… Такса у Тани жила больше двух недель. Саша её привезла и почти сразу же угодила в больницу. Утром Таня не объявилась. Я сам позвонил – тишина. Поехал к ней, а у порога уже милиция, и соседи толпятся. С афганцем она жила, с Абдулом…

– Я слышала! – Оксана содрала парик с головы и прижала к лицу. – Дальше что?

– Он сбежал, и деньги пропали. Соседи показали на допросе, что вчера поздно вечером, когда дочка от меня вернулась, к ним пришли два афганца – кроме самого Абдула. С ними была русская девка. Компания гуляла за полночь, а потом старушка-соседка в «глазок» увидела, как Абдул вышел гостей проводить. Во дворе их машина стояла. А обратно, кажись, и не вернулся. Но ведь не проследишь толком, проходил ли он назад, и когда. Они уехали и валюту прихватили. А Танечка лежала задушенная, на тахте. Четверым с одной справиться, когда она не ждёт нападения, проще простого. Она и вскрикнуть не успела. А вы вовремя позвонили – с минуты на минуту квартиру опечатают. А я собаку к себе заберу. Саше скажите, если что.

– Саше пока нельзя ничего сообщать, Михаил Ильич.

Оксана оглянулась на часы. И решила, что ей самой прямо сейчас нужно ехать в Кубинку.

Абдула, безусловно, поймают, и скоро, но неизвестно, будут ли изъяты деньги. А главное, что Максим Виноградов, который приедет для встречи с Таней на ту платформу, не должен подумать, что сестра Артёма отказалась платить. Ведь он может выместить зло на Аллочке, и без того натерпевшейся по его милости. Надо сообщить ему, что деньги были собраны, но случилось несчастье, и нужно перенести срок выплаты. И что Таня совершенно не виновата в заминке, а Алла – тем более. Пусть знает, что выкуп ему заплатят, только попозже…

– Михаил Ильич, мне всё ясно, – перебила Оксана Медникова, который ругал себя последними словами и призывал на собственную голову всевозможные кары. – Всё-всё поняла! Примите мои соболезнования… думаю, что этих сволочей поймают, но сейчас мне некогда. Нужно ехать туда, куда собиралась Таня. Времени совершенно нет…

– Танюшка боялась одна ехать-то, просила Абдула, чтобы отвёз. Тот сказал, ещё двоих ребят приведёт, чтобы было надёжнее. А, оказалось, просто ограбить её хотел. И убил, поскольку она назвала бы их имена, объяснила, где нужно искать. Знал, где доллары лежат! – переживал Медников, не желая терять случайно обретённую собеседницу.

– Извините, очень прошу! Я позвоню вам ещё, Михаил Ильич, – нашлась Оксана и даже записала продиктованный Медниковым номер.

Положила трубку и, скинув халат, просунула голову в широкий, как хомут, ворот свитера из верблюжьей шерсти. Ах, если бы знать номер пейджера или «трубы» этого самого Максима Максимыча и по своему «Билайну» связаться с ним! Объяснить, рассказать, не жалея слов и аргументов, упросить помиловать Аллочку, не ломать ей жизнь. Тем более что свершилось непредвиденное, и спрос не должен быть строгим. Но, увы, если Таня и знала этот номер, то Оксане его не сообщила, и придётся мчаться в Кубинку к трём часам дня. Аллу не выпустят, денег же нет, и достать их Оксана так быстро не сможет.

Но через день-другой, задействовав все имеющиеся у агентства связи, она постарается набрать в долг пятьдесят тысяч долларов, передаст их Максиму. А там, глядишь, и афганцев возьмут – такие преступления раскрываются быстро. Но не повезло сразу же, в подъезде. Заклинило железную входную дверь, и Оксана потеряла добрых десять минут. Сначала попыталась открыть сама, потом просто колотила в отчаянии кулаками по створкам и орала, как резаная. Гулкий грохот и пронзительные вопли привлекли внимание соседей и прохожих, в результате чего Оксана получила возможность выскочить на улицу.

Дуя на исцарапанные руки со сломанными ногтями, не сказав спасителям ни слова, она поспешила к метро. Над Москвой распахнулось синее-синее небо – ветер разнёс снеговые тучи, и на газонах льдисто заблестели сугробы. Тротуар вспыхнул золотом. И даже защебетали воробьи, дотоле прятавшиеся под крышами. Низкое солнце зловеще освещало стены пресненских домов, и длинные тени прохожих то скрещивались, то разбегались под ногами.

Контролёрша в метро задержала Оксану, потому что она забыла предъявить проездной. Повезло ещё, что не сдала в пикет милиции – поняла, что у девушки горе, и пожалела. Оксана сбежала по лестнице на платформу, вломилась в вагон, и захлопнувшие двери прищемили её шарф. Пришлось так и ехать до «Баррикадной» и, освободившись, перебегать на «Краснопресненскую». До Белорусского вокзала одна остановка по Кольцевой, а оттуда скоро пойдёт электричка. Кажется, успеваем, решила Оксана, но злоключения не этом не закончились. Наоборот, всё ещё только начиналось.