Дефолт, которого могло не быть

Тем временем закулисные телефонные звонки Москвы дружественным правительствам продолжались, и в МВФ пару месяцев пытались понять, что же на самом деле происходит.

Высказывалось, например, предположение, что Примаков, будучи умным дипломатом и располагая всей необходимой информацией, прекрасно понимал реальное положение вещей и просто играл в свою игру, чтобы добиться желаемого (денег и поддержки МВФ) с минимальными затратами. Кроме того, в правительстве были Задорнов, Вьюгин и другие люди, прекрасно разбиравшиеся в политике и процедурах МВФ, так что трудно было поверить, что премьер-министр не имеет об этом никакого представления. Но и полной уверенности все-таки не было, поскольку создавалось устойчивое впечатление, что он действительно не понимает; в противном случае он должен был бы обладать совершенно выдающимися актерскими способностями.

Как оказалось, тем, кто мог бы внятно объяснить все премьер-министру, не доверяли его ближайшие советники. В конце концов, решив окончательно, что Примаков действительно неверно представляет происходящее, посол США в России Джеймс Коллинз пригласил на неофициальный обед доверенного советника Примакова, заместителя министра иностранных дел Георгия Мамедова и только что назначенного первым заместителем министра финансов Касьянова [214] . К концу обеда ситуация, кажется, в значительной степени прояснилась [215] .

Беседа получилась откровенной. Я изложил свое мнение относительно того, почему нынешние отношения между Россией и МВФ зашли в тупик и как такого рода ситуаций избегают в других странах, каким образом необходимо согласовать общую для обеих сторон техническую оценку текущего момента и каковы возможные варианты действий. Ничего нового я не сказал, но большим преимуществом было то, что я обращался напрямую к одному из главных лиц из ближайшего окружения премьера, в доброжелательной обстановке и что Касьянов при этом, в целом, подтверждал сказанное мной. Мамедов мои доводы воспринял и позднее подтвердил это в адресованной мне записке.

Камдессю и Примаков тут же обменялись посланиями, и в Москву через несколько дней вылетела миссия, которую теперь уже возглавлял немногословный канадец Жерар Беланже. Воспользовавшись подвижками во взаимопонимании, миссия добилась определенного прогресса в разработке программы конкретных мер.

Тем временем в Косово началась война. Примаков вылетел 23 марта 1999 года с запланированным визитом в Вашингтон, но, получив в пути сообщение о начале натовских бомбардировок Сербии, приказал пилоту развернуться и возвращаться в Москву. В России этот его поступок оценили по-разному. Так, скандал вызвал выпуск ведущей газеты «Коммерсант», которая озаглавила передовую статью 24 марта «15 000 000 000 долларов» – столько, по подсчетам журналистов, «потеряла Россия благодаря Примакову». В статье содержались чрезвычайно жесткие оценки, а в конце был, следующий вывод: «Примаков больше не может называть себя премьер-министром России, страны, интересы которой он продал». Ходили слухи, будто и Ельцин был крайне возмущен поступком премьера [216] .

Сам Примаков, вне всяких сомнений, воспринимал «придирчивость» МВФ как прикрытие и продолжение жесткой линии главного акционера фонда. Он так и писал в своей книге: «…бомбардировки Югославии, осуществленные под американским руководством Североатлантическим союзом, были во время пребывания правительства у власти. Это создало не лучший международный климат для деятельности кабинета. Мало оптимизма вызывали и затянувшиеся переговоры с МВФ, за спиной которого незримо стояли те же Соединенные Штаты».

И все же Примаков позвонил Камдессю, чтобы объяснить, почему он решил отменить свой визит в США, и настоял на срочном обсуждении проблем. Камдессю совершил решительный поступок и немедленно, уже 27 марта, прилетел в Москву. По итогам его визита было объявлено о достижении договоренности между Россией и МВФ. Впрочем, технических вопросов для доработки соглашения в рабочем порядке оставалось больше, чем обычно.

Во время визита шло довольно бурное обсуждение бюджетной политики, причем Камдессю упорно возражал против сокращения реальных зарплат и расходов в тех размерах, которые предлагало правительство [217] . При всем своем отношении к МВФ, Примаков жаловался, что против него зашли с левого фланга. А на одной из встреч с Маслюковым Беланже вообще записали в социалисты [218] .

Переговоры продолжились в апреле – встречи прошли и в Москве, и в Вашингтоне. На российской стороне наблюдался определенный раскол: ощущалось сильное напряжение между Маслюковым и Задорновым, которому все больше надоедало играть вторую скрипку при дружелюбном, но бестолковом начальнике. Мешало и то, что советник Маслюкова Михаил Делягин, которому было трудно скорректировать свои убеждения в силу того, что он не располагал необходимой для этого информацией, мнение свое тем не менее высказывал публично и весьма безапелляционно.