Дефо

Конечно, многое из того, что написано Дефо о России, производит сейчас впечатление не сведений, а сказки. Отсюда делали и другой крайний вывод, что у нас Дефо не только никогда не был, но фактически и ничего толком о России не знал. Уравновешены крайние мнения были исследованиями М. П. Алексеева, который рассмотрел «русские страницы» Дефо исторически, и вот его вывод: Дефо «счастливо избежал небылиц», которые распространялись тогда о России, и осторожно воспроизвел все достовернее, что мог узнать о нашей стране… Другой вопрос, что и достоверное, казавшееся тогда «достоверным», теперь выглядит похожим на небылицы, однако такого немного.

О нашей стране тогда появилось уже немало английских сочинений, основательных и серьезных, причем иногда настолько серьезных, что русское правительство сочло нужным подвергнуть их запрету. «Так еще мало мы способны выслушивать истину о самих себе», – отмечалось в некрасовском «Современнике» при кратком изложении книги «О русском государстве», написанной английским посланником о Москве Бориса Годунова – Джайлсом Флетчером, родственником Джона Флетчера – драматурга, который сотрудничал с Шекспиром. С шекспировских времен это сочинение пережило под запретом и пушкинскую эпоху. Запрещено оно было после первого же издания и в Англии, о чем старались английские купцы, не желавшие из-за книги портить только что наладившейся негоции.

Дипломатии и торговле с Россией англичане с самого начала придали исключительное значение, приравнивая «открытие России» к подвигу Колумба.

По заданию кромвелевского правительства книгу о Московии составил Мильтон, который, как и Дефо, не бывал в России, а к тому же в отличие от Дефо совсем не знал русского языка, но книга у него получилась вполне основательная.

Дефо, современник петровской России, внимательно присматривался к нашей стране. «Открыли дверь в Европу» – вот его общая оценка действий и достижений русских («Обозрение», 1710, том VI, с. 212). «Окно в Европу» – слова Франческо Альгаротти, на которые сослался Пушкин, появились в печати уже позднее (1739), но эпоха все-таки та же, и сходство этих символических выражений, надо думать, не случайное, объяснимое именно атмосферой времени, в пределах которого сформировался такой символический образ. Его источником могли быть сами же русские, прямо – Петр, его окружение, дипломаты, объяснявшие иностранцам мотивы нашего интереса к Западу. Это не только кто-то сказал, это так тогда, как видно, вообще говорили.

Торговля с Англией и война со Швецией – по этим двум линиям писал Дефо в «Обозрении» о России. Политически эти темы переплетались, поскольку англичане хотели торговать с Россией, но не хотели, чтобы Россия слишком усилилась за счет торжества над Швецией. Впрочем, и Швеции англичане не желали удачи, они го своему обыкновению желали, чтобы прежде всего противники как следует изнурили друг друга во взаимной борьбе. Дефо, как ни странно, не выступал особенным энтузиастом англо-русской торговли. Он почему-то считал вывоз табака в Россию невыгодным – это была основная монополия, взятая англичанами в торговых отношениях с нами. Возможно, это и было отражением общей английской политики, которую Дефо должен был поддерживать. Или же он хотел, чтобы монополию держало не государство, а отдельные купцы.

В отношении войны Дефо держался иначе. Сначала стращал Карлом XII, но потом все чаще стал говорить, что «русские еще себя покажут», что они не из тех, кого «легко победить», что они «отчаянны и отважны». После Полтавской битвы писал Дефо с интонацией, которая ему особенно нравилась и которая выражается словами: «А что я говорил?» Впоследствии Дефо опишет Полтавский бой трижды; дважды в одной и той же книге, с разных точек зрения – ради объективности.

Интонация Дефо изменилась к худшему после того, как русские войска дошли до Померании и Ливонип. Тут и кончилось дело тем, что Дефо обозвал Петра «нехристем», а потом «сибирским медведем». Дефо беспокоился за протестантскую веру в Прибалтике. Кроме того, он слыхал, что жителей из этих краев стали продавать в турецкое рабство. Тогда Петр и получил «медведя», а Дефо – указание извиниться.

После закрытия «Обозрения» Дефо писал о России и в «Торговце», например, настораживая читателей указанием на то, как в Балтийском море начинает маячить русский флот. Напомним, что и это было время весьма напряженного отношения англичан к нашим успехам на Балтике: победа при Гангуте, занятие Аландских островов.

В 1715 году Дефо выпустил «Историю войн Карла XII, короля Швеции». Если взглянуть на дату выпуска и припомнить, что в это время еще и Северная война не закончилась, то станет видно, что Дефо понимал исторический жанр прямо по-пушкински – в смысле писания истории по следам событий. Все повествование ведется от лица шотландца, служащего у шведов.