Дефиле по подиуму

– Сейчас объясню, только ты меня не перебивай. Я должна сказать все на одном дыхании. Я знаю, ты меня поймешь. Должен понять.

– Аня!.. Ну ладно, я слушаю. – Ваня стал потирать пальцы; он всегда так делал, когда сильно волновался.

Аня вздохнула и начала:

– Понимаешь, время, проведенное с тобой, – самое любимое время суток. Я так радуюсь, когда мы вместе, что забываю о существовании друзей, родных, которым мы тоже должны уделять внимание, ведь они нуждаются в нас. В прошлый наш приезд в Прагу я вела себя безобразно. Я тянула все твое внимание на себя и жутко ревновала тебя к Софье Александровне. Это совершенно неправильно. Она так тебя ждала, а тут я со своими выкрутасами. Мои родители были правы: ты в тот раз должен был поехать один и полностью посвятить себя маме, которая и так нахлебалась горя, потеряв сына. Я сейчас даже не понимаю, что такое материнская любовь. Но я чувствую, что это, наверное, сильнее нашей любви, раз родители терпят все наши выходки. Мама тебя очень ждет, а тут я опять притащусь. Ты хочешь, чтоб она меня возненавидела? И потом, я не ручаюсь, что опять не буду дуться на тебя. Ванечка, пойми, мы сошли с ума от нашей любви, мы все время идем у нее на поводу. Ирка говорит, мы перестаем всех замечать, а ведь она моя самая близкая подруга. Теперь вспомни приезд твоей сестры в Москву. На второй же день она стала меня раздражать. Ужас! С этим надо что-то делать. Я презираю себя, а от этого не лечит даже любовь. Пришла пора включать мозги. В общем, так: нам надо провести это лето порознь. Каждый должен заняться своими делами. И я так мечтала о романе в письмах! Я буду очень скучать и все время думать о тебе, но это будет взрослый поступок. Вань, скажи, что ты меня понял и не обиделся.

Ваня все это время сидел молча и не поднимал глаз на девушку. Конечно, худшие его ожидания оправдались. Анька его разлюбила, просто сама еще этого не понимает. Вроде правильно говорит, но как точно все разложила по полочкам. Разве по-настоящему влюбленная девушка будет так рационально все оценивать? Значит, выхода другого нет, надо расставаться. А что будет потом – неизвестно.

– Конечно, я не смогу на тебя сердиться. Просто ты убила меня наповал. Мне кажется, ты опять загрузила себя сверх меры. Но я всегда тебе говорил, что ты вправе поступать как считаешь нужным. Роман в письмах – значит, роман в письмах… Это будет не лето, а муки адовы. Может, мне остаться с тобой в Москве? А?

– Это еще хуже. Как ты себе это представляешь? Мама, я к тебе не приеду, потому что Аня не хочет? Я же все тебе объяснила. Ты слушал меня?

– Да, я все понял. Пойду-ка я домой, переварю информейшн. Ты меня не провожай. До завтра.

Ваня ушел, даже не поцеловав девушку на прощание. Такого случая Аня припомнить не могла и горько расплакалась. Рука сама потянулась к телефонному аппарату.

– Ир! Это я! Мне нужно с тобой поговорить, – всхлипывала Аня.

– Сейчас буду, – коротко ответила подруга.

Они проговорили допоздна. Уже вернулись родители, тревожно заглядывали в комнату дочери, а Аня все рассказывала и рассказывала обо всем. Ира молча кивала головой, не прерывая подружку. Но вот слова закончились, и Аня взглянула Ире в глаза.

– Ну слава богу, до тебя дошло, – резюмировала Дмитриева. – Я бы никогда тебе этого не сказала, если бы ты меня не попросила. Вы так приклеились друг к другу, что боитесь оторваться даже на секунду. Это же обязательно приведет к краху. С тобой стало тяжело общаться. Я думала, что уже потеряла подругу. А сейчас я так рада! Ань, прости, но я ужасно рада была услышать от тебя все это. Ты – молодчина. Ты все очень правильно рассудила. Подружка моя, я с тобой! – Они обнялись и облегченно вздохнули.

6

Аня с мамой отправились на собеседование в школу фотомоделей и манекенщиц при агентстве «Москва». Накануне после долгих уговоров Аня все же позвонила Лапушкиной сестре Кате. Екатерина Вячеславовна Юдина сказала, что наслышана об успехах Анны Малышевой от брата и будет рада ее видеть. Быстро договорились о встрече на завтра. И вот завтра наступило. Мама бросила все свои дела и радостно вышагивала рядом с дочерью, подбадривая ее и тарахтя без умолку. Аню трясло и лихорадило, но решение было принято, и она решила испить эту чашу до дна.

Школа находилась в здании клуба «Родина», построенном, наверное, еще в пятидесятых годах. Белые колонны украшали вход, массивные деревянные двери были до блеска отполированы миллионами человеческих рук. Огромные витиеватые ручки сверкали на солнце.

– Помпезно, как на ВДНХ, или, вернее, на ВВЦ, как сейчас говорят. – Мама восторженно оглядела здание.

– «Родина», в которой находится «Москва», – страсть какая! – Аня поежилась.

– И вовсе не страсть, а милое ретро. Смелей!

Тяжелые двери со скрипом открылись, и они вошли в темное фойе. От мягкого полумрака и классического запаха старины Аня почувствовала неуверенность. Она тут же увидела дверь с надписью «Менеджер», но ноги не слушались.

– Давай, давай, смелее! – решительно сказала мама.

– Здравствуйте. Можно войти?