Дефиле озорных толстушек

– Это что? – Я развернула плотную коричневую бумагу вроде той, в которую упаковывают почтовые бандероли. – Сало?!

– Ну да, свиное сало, – подтвердила Алка. – Петюсик на прошлой неделе приволок, думал, я соблазнюсь лакомым кусочком и изменю природничеству… У тебя, случайно, линейки нет?

– Ни линейки, ни транспортира, ни штангенциркуля, – ответила я. – А ты, никак, геометрией заняться собралась? Очень вовремя!

– Ладно, у меня есть портновский сантиметр, – не ответив мне, пробормотала Трошкина.

Она вопросительно взглянула на сковороду, полную бодро шкворчащих отбивных, и добавила:

– Пойдем пока в комнату, только напомни мне через пару минут перевернуть мясо!

Заинтригованная, я пошла следом за подружкой. Алка сняла с гладильной доски кучу тряпок, ожидающих утюжки, постелила газетку и положила на нее шмат сала в почтовой бумаге. Потом вооружилась сантиметром, острым ножом и с их помощью виртуозно выпилила из кирпича сала маленький кубик с гранью в один сантиметр.

– Художественная резьба по салу, – прокомментировала я. – Алусик, к чему это рукоделие?

– Это диета, – коротко ответила Алка.

Она оторвала кусочек коричневой бумажки и аккуратно завернула сальный кубик.

– Так! Я готова! – В предвкушении авантюры подружка заблестела глазами. – Можно идти в эту твою «Флору», только отбивные дожарю!

Подружка унеслась на кухню. Я дождалась ее возвращения и непререкаемым тоном сказала:

– В этом наряде ты к турагентшам не пойдешь!

– А чем плохие брючки? – Трошкина поджала губы. – И маечка веселенькая, желтенькая, как цыпленочек!

– Маечка чудесная, и брючки вполне ничего, но они в обтяжку, это тебя полнит! – заявила я.

– Полнит?!

Алка прыгнула к трюмо и завертелась волчком, разглядывая себя с разных сторон. Моя подружка весит чуть больше пятидесяти кило, и ее тощую фигурку не полнят даже ватник и стеганые штаны. Видела я как-то Трошкину в таком экстравагантном наряде – еще в десятом классе, на субботнике в овощехранилище. Я с моей модельной фигурой в «дутиках» смотрелась, как эмблема фирмы «Мишлен», а вот Алка была стройна, как березка! Маленькая такая березка, полярная…

Я спохватилась, что выбрала не то слово, и оговорилась:

– Не то, чтобы полнит, просто одежда размером маловата. Чтобы ты была более убедительна в роли преуспевшей в своих начинаниях диетички, она должна болтаться! Вот это что? – Я вытащила из кучи тряпок, сброшенных Алкой с гладильной доски, платье из воздушной розовой ткани в меленький лазоревый цветочек.

– Ой, это же новое платье бедняжки Веры Палны! – закручинилась Трошкина. – Оно ей чуток маловато было, пришлось в талии расставить, там как раз вытачки были…

Я понимающе кивнула. Алка – большая мастерица по части всякого женского рукоделия, в частности, она прекрасно шьет. Сейчас, когда Трошкина сидит без работы – редкие занятия лечебной физкультурой в наркодиспансере работой считать нельзя, – весь дом таскает ей на переделку носильные вещи.

– Вот, значит, зачем она зашла ко мне в тот день – платье примерить! – трагически прошептала Алка, глядя на него с суеверным ужасом и начиная плаксиво шмыгать носом. – Я перед уходом как раз сказала ей, что оно уже готово!

– Вот и обновишь наряд! – Я решительно оборвала сопливую тираду, грозящую завершиться ливнем слез. – Одевайся!

– Ты с ума сошла?! – Подружка тут же перестала кукситься. – Оно на четыре размера больше, чем нужно!

– Самое то! – уверила я, силой стягивая с Алки цыплячью маечку. – Да штаны сними! Лезь в платье, кому сказала! Чудненько! Просто великолепно!

Трошкина, успевшая зажмуриться, открыла глаза и охнула.

– И не спорь со мной! – потребовала я. – Говорю тебе, выглядишь замечательно!

Наверное, дизайнерским талантом в нашей семье наделен не только Зяма. Фамильное художественное чутье меня не подвело – новое платье покойной Веры Палны оказалось идеальным костюмом для актрисы, изображающей даму, отощавшую не из-за отсутствия денег на еду, а по идейным соображениям. Приспущенные «испанские» рукавчики пышными складочками подчеркивали острые Алкины плечики, из широкой присборенной горловины тонким стебельком вырастала бледная шейка. Моя подружка выглядела так жалостливо, что я едва не прослезилась.

– А с этим что делать? – Алка пальчиками защипила свободно болтающуюся на талии ткань и далеко оттянула ее.

– А мы сейчас подберем тебе симпатичный поясочек. – Я засуетилась, распахнула шкаф, сдернула с вешалки розовый шелковый платочек, скрутила его жгутиком и обернула вокруг пояса Трошкиной.

– Ну, так уже лучше, – неуверенно сказала Алка и посмотрела на меня с надеждой.

– Конечно, лучше! – с жаром заверила я. – Все просто супер, не будем больше терять время, отправляемся в турагентство прямо сейчас!

Опасаясь, что подружка передумает, я непреклонно подталкивала ее к двери. Однако стальной захват пришлось разжать, потому что запел мой мобильник.

– Иночек, ты куда пропала? – озабоченно спросила моя коллега – редактор «МБС» Зоя Липовецкая. – Бронич ужасно волнуется насчет модели, так нервничает, что съел уже все ногти!