Дедагеймер

— Андрюха, вот скажи мне, на кой хрен ты закидываешься своей этой лабудой? Лучше выпей с нами, оно ж и в голове интересно играет, и на вкус приятно.

— Это не наркотик, это лекарство, — пробубнил Андрий и отвернулся в другую сторону.

— Ладно, дядь, не наседай на него, каждый угоняется как может. Предлагаю еще по одной и катить куда-то дальше. Может по бабам?

— Поддерживаю, но по бабам рано! Да и Рорик, морда ты ослячая, какие бабы, мы же отмечаем скорое пополнение в моей семье.

— Одно другому не мешает, глядишь и ты тут семью себе пополнишь, — заржал красномордый во весь голос.

Мы выпили еще по одной, я расплатился с Барменом 2 и пообещал, что еще обязательно к ним зайду, и не с пустыми руками.

— Ну, куда теперь? — весело спросил Рорик, довольно потягиваясь. — Может чо-т азартное? Дядь, ты ж вон какой фартовый, я помню, в кости меня взул на раз.

— Не, не то настроение, хочется чо-т масштабное, зрелищное, как фейерверк.

— Как чо? — непонимающе переспросил красномордый.

— Есть тут одно место, которого больше нет нигде в Мирантире.

— Бордель с девственницами? — улыбнулся красномордый.

— Кое-что поинтереснее, — загадочно ответил Андрей и отправился в путь по тесным улочкам Прибежища.

Мы, естественно, поспешили за ним.

18. Пропасть

Андрий зашел в очередной проулок и без всякой опаски пошел к огромному, метра под три ростом, детине в черном плаще. Голову его закрывал капюшон, поэтому мы с Рориком смогли разглядеть только массивный серый подбородок. Широченный шкафоподобный кадр никак не отреагировал, когда мы оказались вплотную перед ним. «Стефан» — висела синяя надпись над его головой по соседству с зеленой полоской здоровья. Кстати, ники всех, кого мы здесь встречали, были синего цвета, так что Андрюха не соврал — здесь находились только живые люди.

— Шпалу мне в хребет, отэто здоровенный бык! Такой центнера два весит, не меньше!

— Я даже, наверное, не смогу в такого превратиться. Моща!

— Каменный вепрь, — произнес Андрий, после того, как мы с Рориком вслух повосторгались огромностью мужика, который неподвижно застыл вплотную к каменной стене.

— Нет! — громогласно изрек трехметровый.

— Как? Это же вроде правильный пароль. Или он с прошлого месяца… Прыжок мангуста!

— Нет! — так же громогласно, но теперь даже немного угрожающе произнесло тело в плаще.

Андрюха молча отошел в сторону. Мы за ним. Бугай никак не отреагировал, продолжая неподвижно стоять.

— Поменяли пароль. Как-то быстро — обычно они его раз в месяц меняют. Ладно. Я в реал, надеюсь, успею вернуться до того, как мой аватар растворится. А если и растворится, то как раз проверим, что станет с Рориком. Он хоть и зарегистрирован в системе, как мой питомец, но, по идее, вместе со мной исчезать не должен, настройки стоят не такие, как у обычных петов.

Я даже рот не успел открыть, а Андрюха уже вытянулся по струнке, замер и глаза его покрылись легкой дымкой. Я уже не раз видывал этот переход. Тело синюшного просто замирает и медленно растворяется. Обычно это занимает от тридцати секунд до минуты. И в этот момент взаимодействовать с ним невозможно. Он становится как приведение — неосязаемым.

— И чего это с ним? Опять вмазался своей дурью? Так вроде ж от нее он наоборот, как мешок с дерьмом падает на пол. И чего он там про питомцев лепетал?

— Придется подождать, он скоро вернется. Так чо, ты действительно не сможешь превратится в такую тушу? — задорно спросил я у Рорика, зная, что этот азартный чертяка заглотит наживку и сразу же забудет про замершего Андрия.

— Ставлю серебряную монету, что смогу!

— Принимается.

— Ну, дядь, готовь денежку!

Красномордая тварина начала увеличиваться, разбухать, выросла где-то метра на два с копейками и всё. Рорик пыхтел, напрягался, цвет его лица менялся с красного на бордовый, многочисленные рога то становились больше, то уменьшались, но он все равно оставался головы на две ниже кадра в плаще.

— Аха-ха! Рогатый ты пёс, гони деньжата! — весело выкрикнул я.

— Я еще не закончил! — зло выкрикнул Рорик.

Он вновь напрягся, руки его укоротились в половину, а вот ноги удлинились и теперь он был вровень с капюшоном громадной дылды.

— Ха! Ты гони монету!

— Не-не-не, погоди, красножопая ты падаль, уговор был про всю тушу, а не только про рост. Да, ростом сейчас ты такой же, но вширь-то ты раза в четыре меньше!

Лицо Рорика перекосила гневная гримаса, и он стал медленно уменьшаться, возвращаясь в свой обычный размер.

— Ты тут давай не это, деда за дурака не считай, гони монету! Проспорил, так имей совесть это признать.

— Нет у меня сейчас денег! Потом отдам.

— Эво ты какой. А на кой бес ты тогда спорил, если платить нечем?

— Ой, иди ты, дядь! Сказал, отдам, значит, отдам; нечего мне тут совесть лечить… Не отдам, так как-нибудь отработаю.

И это последнее слово послужило тумблером для моего мозга. Гениальнейшая идея сразу же поселилась там.

— Слу-у-ушай, а у меня как раз есть предложение, чо ты можешь сделать, чоб не платить.

— Ну…

— Приготовишь поляну для наших посиделок с моей родней через неделю, и можешь не платить.