Дебютантка

Не услышав моих возражений, Рион зашел в комнату и разжег огонь в камине. Я поймала себя на мысли, что впервые за многие годы сижу у горящего камина. Как в детстве в приюте, только там огонь был настоящий, а здесь магический без дыма и запаха.

Спальня сразу преобразилась, стало теплее и уютнее, на стенах заиграли блики огня. Не белого и страшного, а оранжевого, как солнце. Как искры мглы Риона. Как цвет его страсти.

Рион стоял спиной ко мне и смотрел на огонь. Потом показал взглядом на ванну, и я кивнула. Во мне осталась его сила, и я могла бы сама зажечь камин и нагреть воду, но…

Есть три вещи, от которых не отказываются — сила, счастье и правда.

Наполнив ванну, он сплел над ней сеть, чтобы нагреть воду.

— Считается, что чем дальше, тем испытания сложнее, — сказал, соединяя вместе волокна света. — Но мне кажется наоборот. Первый круг самый тяжелый, потому что ты не знаешь, чего ожидать. Дальше испытания будут другими, но ты уже видела Треоста и понимаешь, на что он способен…

Рион говорил это для меня, чтобы успокоить, расслабить. Тихо рассуждал, пока нагревал воду.

Сам он не похож на человека, который тревожится о грядущем дне.

Я слушала его, и меня клонило в сон. Тело становилось тяжелым и мягким. Если бы не притяжение стихий, будоражащее до дрожи, я бы совсем расслабилась и уснула.

Такой голос может быть у мужчины, которому я поверю.

Я смотрела на Риона из-под полуопущенных ресниц. Он пытается завоевать мое доверие и преданность, чтобы с моей помощью создать новый источник для запределья. Поэтому и защищает меня, и старается сблизиться. Он не позволит мне выйти из игры, но и победить тоже не позволит.

Как же он хорош в своей попытке меня расслабить, растопить лед между нами!

Но я ему не верю.

Я вообще не верю ласковому мужскому голосу.

Об Эмире я не забываю никогда. И дело тут не в великой любви, а в великом обмане. Потому что человек я по натуре осторожный и на большую страсть не напрашивалась. Эмир сам напросился. И не просто напросился, а убедил, изменил меня, создал во мне эту потребность. А потом предал. Именно он добавил в пунш раскрепощающий порошок, именно он выбрал таверну жриц любви, где царила атмосфера вседозволенности и порока. Мы дружили с детства, он, я и Аннет, вот Эмир и решил, что пора закрепить дружбу тройной связью. Он поспорил с друзьями, что под действием пунша и порошка сможет нас уговорить. Поэтому и тащил нас в съемные комнаты, пока мы не протрезвели.

Но это так, предыстория, гадкий привкус. Самое худшее произошло дальше, под синим светом патрульной дуги. Я бежала к друзьям, пытаясь растянуть зеркало и защитить их обоих. Пыталась, но не могла, у всякого дара есть предел. И тогда я вытолкнула Эмира из-под дуги в безопасное место и побежала к Аннет. На меня обрушились десятки разрядов, и я не смогла удержать растянутое зеркало, не смогла защититься.

Я не справилась. Такое случается, все мы неидеальны. Пока я стягивала зеркало, оно продолжало отражать попадавшие в меня разряды, и один из них…

Рикошет.

Один из отраженных разрядов ударил в Аннет. Всего один среди многих, которыми ее глушила дуга. Но что, если этот разряд был решающим?

Я упала на снег, раненая и рыдающая от горя.

Я лежала рядом с бессознательной Аннет и смотрела на спину убегающего Эмира. Сначала я не могла поверить в предательство, думала, он бежит за помощью. Но шли минуты, а я так и лежала на снегу, обнимая умирающую подругу. Умирающую по моей вине.

Я лежала и ждала патруль.

Я не видела Эмира с тех пор. Нас выслали обратно в пограничье, но он ни разу не навестил Аннет в лазарете, не проверил, как я справляюсь, не помог.

Мы дружили с приюта, были неразлучны, все трое.

Я не просила любви, не искала ее, а Эмир заставил его полюбить, сточил меня, как вода камень. А потом любовь сломалась во мне, потому что разве можно любить человека, не зная, какой он на самом деле?

Я больше не верю ласковому мужскому голосу.

Но на секунду, всего на секунду мне показалось, что я могла бы поверить Риону — мужчине, который зажег для меня камин в катакомбах мглы.

Который спасает меня снова и снова.

Который смотрит на меня с чувственным бешенством в глазах и сжимает кулаки до побелевшей кожи. До кровавых лунок на ладонях. Чтобы не подойти ко мне, не дотронуться, не сорваться.

Он предлагал мне сдаться стихиям, но теперь накал между нами слишком высок, и последствия трудно предугадать. Рион знает это и сопротивляется самому себе.

Я могла бы поверить, что для него это не просто игра ради выгоды, не просто тяга стихий, а нечто личное. И что он борется с этим личным, мучается им, потому что оно мешает его цели.

Могла бы…

Я жду, когда во мне раскроется теплый цветок доверия.

Но этого не происходит.

Глава 7

— Как тебе понравилась сила Дэйн? Вкусная? Или ничто не сравнится с Рионом? — приветствовал меня Ветер за завтраком. — Или ты была слишком занята тем, что сбегала от нас, чтобы сравнить?

— От вас разве сбежишь! — буркнула я, садясь за стол.

— Это не мы вернули тебя обратно, так что все претензии к Треосту.

— Сегодня утром и предъявлю.