– Без проблем, – браво отчеканил Генри, – Для меня статус первенства куда важнее, чем какие-то там баксы.
На это уже все заулыбались, а Дюбуа довольно хлопнул Генри по плечу:
– Вот это по-нашему!
Мерфи же поинтересовался:
– Из Америки? На «Кирпичнице» гонялся?
– Единожды, – коротко ответил Генри. Не рассказывать же им в самом-то деле, чем закончилась эта попытка. Позору не оберешься.
Мерфи явно хотел спросить что-то еще, но неожиданно его перебил Риналдо:
– Не ты ли мне помешал на быстром круге? Разуй глаза, сколько секунд я потерял следом?! Жорж, учил бы своих птенцов. А ты, приятель, не суйся поперек меня на трассе.
– Разве за всеми уследишь, – чуть смущенно развел руками Жорж.
Генри зло покосился на напарника, поддержки от него не дождешься.
– Это Вам не овалы, здесь думать надо, – распалялся Риналдо.
– Набросились на парня, – примирительно сказал Стентон. – Это ж твои первые заезды? Себя вспомните.
– Старших товарищей нужно уважать всегда, – бросил Риналдо.
О, вот и Питер, раздались голоса. К ним широкими шагами приближался долговязый мужчина. Питер Бридж. Соотечественник. Кумир американских мальчишек. Человек, который добился немалых успехов в Европе, но не забывал и про родину, с равным успехом гоняясь по обе стороны океана. Самый известный американский гонщик за пределами штатов.
– Асфальт прогрелся, хватит прохлаждаться, парни, – зычным голосом крикнул Питер. – Скучновато одному на дистанции. Скорости растут, сейчас как обрушу Ваши времена. Всего час времени остался.
Кто-то обрадовано принялся натягивать шлем, Спенсер сразу припустил в гараж (они с Питером гонялись за одну команду). Риналдо же недовольно заворчал:
– Тебе надо, ты и катись, уж твое-то время не предел.
Генри под шумок почел за лучшее убраться, пока кому-нибудь не пришло в голову представить его Бриджу. А ну как начнет вспоминать общих знакомых? Совсем не хочется выглядеть перед этими бравыми, уверенными в себе мужиками необстрелянным юнцом. И выволочку умудрился получить от признанного лидера. Угораздило же. Хотя кто еще удостоился такой чести после первых же кругов? Теперь надо в оставшейся части тренировки не ударить лицом в грязи и показать достойное время.
– Сколько? – жадно спросил Генри, только заглушив двигатель, не успев даже выбраться из машины.
– Мне жаль, – мистер Бейкер покачал головой. – Две минуты, двадцать три секунды.
– Я не прохожу? – с потаенной надеждой вздохнул Генри.
– К сожаленью, нет.
Не обращая внимания на присутствие дамы по соседству, Генри грубо выругался со всей экспрессией, на какую способен. На гонку заявилось девятнадцать пилотов, а на старт согласно правилам допускалось восемнадцать, тот, кто показал худший результат на одном круге за два дня тренировочных заездов, не попадал на старт. Угадайте, кто этот счастливчик?
Жорж, же выдав вполне приемлемое пятнадцатое время, выглядел благодушным, беззлобно трепал Генри по плечу, травил байки, как даже многие великие чемпионы прошлого и триумфаторы нынешнего начинали не лучшим образом. Или он так изощренно издевался?
Рой без затей посоветовал во всем искать положительные стороны – не нужно трястись перед завтрашней гонкой, можно расслабиться и тяпнуть в баре добрый стакан виски.
Тедди буркнул «бывает», и отправился заталкивать машину в трейлер.
Эдвард как обычно бодрился, его сейчас больше занимали результаты Жоржа. Опять он завел бесконечную пластиннику – главное надежность, вдруг все лидеры сойдут, а на нашу команду снизойдет удача.
В глазах Сандры читалось, вот чудо, сострадание. Она полезла не к месту выяснять, случалось ли прежде Генри не попадать на старт. Он поскорее отмахнулся, сославшись на более мудреные американские правила, согласно которым не стартовать может кто угодно.
Адам, же раскуривая очередную ужасающую сигарету и поражая ядреным запахом все живое вокруг, спокойно изрек:
– Это только первая проба новой конструкции, к следующему этапу поиграем с весом и компановкой двигателя. Мы будем учиться. Генри будет учиться. Все образуется.