Deadline

— Конечно, я и не думала, что ты на это способен, — улыбнулась Белинда. — Если бы так вел себя ребенок или даже собака, то это было бы признаком забитости и запуганности. Но коты — совершенно другие существа. Все коты — циники. Такова уж их природа.

Как только Вальдо закончил обработку архивного материала и перевел полученные данные на слайды, в кабинете мистера Томпкинса поставили проектор и приготовились к демонстрации. Вебстер и Белинда уселись поудобнее, и Вальдо начал:

— Мы взяли из базы данных четырнадцать проектов. Как вы помните, все эти проекты проходили здесь, в Айдриволи, в течение трех или четырех лет. Мы измерили все получившиеся продукты в функциональных единицах. Затем нанесли на диаграмму время, которое в действительности ушло на разработку, и провели линию тренда, показывающую, сколько календарного времени уходит на проект любой заданной величины. В результате мы получили вот такую диаграмму.

— Затем, — продолжал Вальдо, — на основе полученной линии тренда мы определили нормальное время разработки для каждого из четырнадцати проектов. К этому времени мы изучили уже более тридцати проектов, и вы можете спросить, почему же мы отобрали из них всего четырнадцать. Дело в том, что после этих проектов осталось больше всего данных, и мы смогли воссоздать по ним всю последовательность установления сроков их сдачи — от официально опубликованной даты выпуска до реального времени появления продукта, включая все изменения в планах сдачи. Потом мы высчитали среднее количество времени, которое официально отводилось на проект. В этой таблице представлены некоторые результаты. — Он запустил следующий слайд.

— Как видите, мы решили, что отношение фактического времени работ к ожидаемому будет хорошо отражать величину давления на проект. Вы просили нас изучить, как давление сверху влияет на проект, поэтому мы сочли, что реальную продуктивность работы тоже можно считать отношением фактически затраченного времени к ожидаемому, — Вальдо перешел к следующему слайду. — И вот что мы получили.

— Постойте-ка, да ведь это почти что прямая! — воскликнул мистер Томпкинс.

— Правильно. В целом, никакого эффекта от давления не наблюдается.

— Чертовщина какая-то, — сказала Белинда и развернула проектор на девяносто градусов, чтобы изображение этого графика упало прямо на доску, где она нарисовала свою собственную диаграмму.

— У меня два вопроса, — тут же продолжила Белинда. — Почему в левой части графика — там, где на проект оказывается небольшое давление сверху, мы не видим скачка производительности? И опять-таки, почему в правой части графика мы не наблюдаем спада? Ведь давление сверху будет постоянно увеличиваться, значит, люди должны бросать проект, не выдержав этого…

Легкий стук в дверь, и миссис Бирцих ввела в кабинет Гэбриела Маркова и Аристотеля Кенороса.

— Аристотель, а ты что думаешь по этому поводу? — тут же обернулась к ним Белинда. — Почему разработчики не бросают проект, даже если давление на них постоянно растет, а сроки сдачи становятся все менее реальными?

— Цинизм, — улыбнулся Аристотель. — Программисты — прирожденные циники.

— Как коты, — ввернул мистер Томпкинс.

— Точно, как коты. Да ты и сама такая же, Белинда. Ну, кто-то спустил сверху нереальные сроки. Ну и что? Что ты скажешь? «Опять двадцать пять. Что ж, такова жизнь». Проходит время, и начальство говорит, что продукт должен быть сдан еще раньше. «М-да… Ничто не ново в этом мире». Я прав?

Белинда пожала плечами.

— Пожалуй… Значит, программисты и коты. Но вот тут, на графике, в первой зоне давления… я все равно не понимаю. Я-то думала, что от небольшого давления можно получить хоть какую-то пользу, может, конечно, не двадцатипятипроцентное повышение производительности, но хоть процентов пятнадцать! А у Вальдо получается, что от давления вообще никакого толку.

— В лучшем случае, шесть процентов, — сообщил Вальдо. — График построен по усредненным цифрам, а вообще можно рассчитывать процентов на шесть, плюс-минус три.

— Почти ничего. Интересно, почему.

— Да, интересно, — эхом отозвался мистер Томпкинс. В комнате повисло напряженное молчание.

— Давайте спросим у оракула, — предложил Кенорос.

После того, как письмо было отправлено, мистер Томпкинс принялся настраивать фильтр, чтобы при появлении ответа компьютер запищал.

— Не думаю, что он ответит нам раньше завтрашнего дня, а жаль… Было бы интересно, что он думает по этому поводу, — мистер Томпкинс сохранил фильтр и машинально нажал кнопку проверки почты. Раздался громкий писк.

— Вот это да! Смотрите, он уже ответил!

— Да, это вам не какой-то заурядный консультант, — глубокомысленно заметил Кенорос.

Все собрались вокруг компьютера и уставились в монитор. Как оказалось, ответ оракула состоял практически из одной фразы.