Deadline

— И самое поганое во всей этой ситуации, — сказал вдруг мистер Томпкинс, — что я было совсем поверил, будто нашел работу своей мечты — одна только работа и никакой политики. Наверное, такого вообще не бывает.

— Да, похоже, так, — согласился генерал. — Политика — основа работы любого руководителя.

— Да ну, Гэбриел, какая же это политика, это чистой воды криминал, — возразила Белинда.

— Все равно, политика существует в любой работе, — повторил генерал. — А криминал — нередко просто одна из ее форм.

— И все равно не могу согласиться, — продолжала Белинда. — Политика — это наука. Аристотель включил ее в число пяти благородных наук, пяти ветвей философии. Помните? Метафизика, логика, этика, эстетика и политика. Политика — это то, чем мы с вами занимались на протяжении последних трех месяцев. Мы строили сообщество людей, которые гармонично работают над общей задачей. Вот это — политика. И, пожалуйста, не надо награждать деятельность Бэллока незаслуженным комплиментом.

— Но ты же понимаешь, что он имеет в виду, — вмешался мистер Томпкинс. — Гэбриел подразумевает ту гадкую склизкую отрасль политики, которую правильнее было бы назвать извращенной политикой.

— Да, — кивнула Белинда. — Это я понимаю. Но давайте хотя бы между собой употреблять правильные слова. Мы занимаемся политикой в аристотелевском смысле этого слова. А Бэллок ведет себя как мразь и бандит-любитель.

— И тем не менее, эта мразь способна нанести непоправимый урон всему нашему делу, — вздохнул бывший генерал.

— И что же мне делать? — в который раз спросил мистер Томпкинс.

Оба они смотрели на Белинду, которая, конечно, уже знала правильный ответ.

— Вебстер, ты не много достигнешь, если решишь бодаться с паровозом, — мягко сказала она.

— Да, — согласился мистер Томпкинс.

— Да, — эхом подхватил генерал Марков.

В комнате опять повисло тяжелое молчание. Наконец генерал откашлялся и спросил:

— А собственно, почему мы все здесь?

— Что?

— Чем мы с вами занимается? Какой эксперимент ставим? Забудьте вы об этой мрази, о Бэллоке, и вспомните нашу конечную цель.

— Ну, в целом, мы хотим хорошо поработать, — ответил мистер Томпкинс. — Нам хочется хорошо поработать самим и дать хорошо поработать остальным.

— Точно, — согласилась Белинда, — но еще мы хотели кое-что узнать, открыть для себя что-то новое. Что было самым замечательным во всей нашей работе — по крайней мере, до сегодняшнего дня? Возможность ставить эксперименты по управлению проектами, создать настоящую Лабораторию. Мы так хотели узнать, как решения руководителя меняют динамику развития проекта, что оказывает положительное влияние, а что — отрицательное… Наверное, это и есть главная причина, по которой я согласилась здесь работать. Да и ты, Вебстер, наверное, тоже.

— Правда. Последние две недели мы только тем и занимались, что моделировали результаты различных решений. И мы могли бы добиться потрясающих результатов, создать совершенную модель развития проекта, модель, которая бы помогла нам, да и остальным, работающим в этой области.

Генерал наклонился и положил одну огромную ручищу на плечо мистера Томпкинса, а другую — на плечо Белинды.

— Замечательно! Так давайте продолжать делать то, что делали! Ведь мы поэтому здесь и находимся, верно? Поработаем и поучимся. Нельзя складывать оружие!

— И как же нам это сделать, чтобы не подвергнуть Вебстера риску? — возмутилась Белинда.

— Никакого риска. Вебстер будет делать все то, что ему велели.

— Ты хочешь сказать, что я должен взять восемнадцать отличных команд и сделать из них шесть, причем перегруженных и почти недееспособных?

— Да, потому что иначе никак нельзя. И ты опубликуешь новую дату сдачи продуктов — 1 июня. И доведешь до сведения всех и каждого, что минута задержки стоит компании миллион долларов. И ничего страшного.

— Гэбриел, но как же мы сможем при этом продолжать хорошо работать?!

— И чему мы сможем научиться на шести идиотски сформированных проектах? — подхватила Белинда.

— Мы сегодня все время неправильно размышляли, — сказал им генерал. — Неправильное логическое разделение. Мы говорили: либо мы выполняем эти проекты так, как считаем нужным, и сохраняем нашу Лабораторию по управлению проектами, либо мы уступаем этой мрази и пускаем все на самотек. Вот это и есть наша ошибка. Здесь не может быть «либо». Здесь надо поставить «и».

— Ну-ка, объясни.

— Да-да, объясни же скорее.

— Мы объединим команды. Соединим три команды, которые работают над QuickerStill, в одну. Это дает нам одну перегруженную персоналом команду и двух свободных менеджеров… — генерал замолчал и выжидательно посмотрел на своих собеседников.

— О! — сказал мистер Томпкинс. — Я, кажется, начинаю понимать. У нас есть свободные разработчики, которыми можно было бы заново укомплектовать команды для освободившихся менеджеров. Таким образом, у нас опять будет по три команды на каждый проект.

— Точно.