Deadline

– Он много лет пользовался мной. Но ты должна понять, ведь он был для меня единственным взрослым, к которому я могла обратиться. Спустя какое-то время он стал самым важным человеком в моей жизни. Ведь меня все бросили. Моя собственная мать отвернулась от меня. Я сменила кучу приемных родителей, и все обращались со мной как с дерьмом. Власти предавали меня раз за разом.

– И тогда он дал тебе новое имя.

– Да, новое имя и новую жизнь. В то время у меня были темные волосы – мы перекрасили их в белокурый цвет, я сбросила вес, он оплатил еще мне пару новых грудей. В то время, чтобы пробиться на телевидение, надо было иметь большие силиконовые сиськи. Он дал мне роль в шоу. Это было первое реалити-шоу в Швеции, и я добилась в нем успеха. – Тут Диана впервые за долгое время улыбнулась. – Да, так оно и было. Думаю, уже никто не вспомнит остальных участников шоу, но меня помнят до сих пор. Дэвид сделал из меня звезду. Точнее, я сама сделала из себя звезду. Я вкалывала как проклятая.

– А потом вы поженились.

– Да. Я приняла участие в шоу, стала знаменитостью. Дэвид добился успеха со своими реалити-шоу. Можно сказать, что я помогла выстроить его карьеру, а он – мою.

Ее плечи поникли, а лицо приобрело мечтательное выражение. На губах заиграла улыбка.

– Но ты ведь все это время знала, что ему нравятся маленькие девочки? – спросила Эмили.

Диана вздрогнула, словно ее ударили. Наморщила брови.

– Мы любим друг друга. И так было всегда.

– Но ведь у него были другие? Молоденькие красотки?

– Да, я знала, что он встречается с другими. Разумеется, с молоденькими. А что в этом удивительного? У мужчин могут быть свои предпочтения.

– Даже если это незаконные предпочтения? Девушки – несовершеннолетние. И, насколько я поняла, многим из них он платил за услуги. Это называется проституция и сексуальное насилие над детьми.

Голос Эмили резко прозвучал в тишине помещения.

Диана спокойно смотрела на нее.

– Ладно бы, если бы он действительно любил детей. Но четырнадцатилетние – это уже не дети. Дэвид – не педофил.

– Самый настоящий педофил и есть! – выкрикнула Эмили.

– Нет. Он мне однажды объяснял. Он – хебефил[18], его тянет не к детям, а к девочкам подросткового возраста, у которых начинается пубертатный период.

Она снова бросила взгляд на Тесс.

– Это же чистой воды демагогия! – возмутилась Эмили. – Ведь ясно же, что если человеку четырнадцать, то он еще ребенок. Что он еще не вырос. И что непозволительно ложиться в постель с тем, кому нет пятнадцати. По-твоему, это в самом деле можно назвать равными отношениями, когда взрослый мужик вроде Дэвида занимается сексом с подростком?

Диана фыркнула:

– Равные отношения! У многих неравные отношения. Но, как бы то ни было, я ничего не знала о том, что Дэвид занимается сексом с подростками. Ради всего святого, ты говоришь о моем муже!

– Но ты же сама только что сказала…

– Я сказала только, что его привлекают молоденькие девочки, это верно. Но он не педофил. Насколько я знаю, у него нет никаких отношений с подростками.

Эмили уставилась на Диану.

– Но… – выдавила она. – Ты же сказала по телефону, что у тебя есть доказательства того, что он использует молодых девчонок. И что ты хочешь поговорить об этом. Что ты была его первой жертвой.

– Да, да, а еще о том, что зависела от него всю жизнь. – Диана театрально закатила глаза и покачала головой. Сейчас она была очень похожа на куклу. – Что я не осмеливалась протестовать, что он был всем, что у меня есть, и что он убьет меня, если я что-то расскажу.

Эмили тихо сидела, уставившись на Диану.

– Да?..

– Но я этого не скажу. Потому что да, разумеется, он использовал меня так же, как и я пользовалась им. – Голос Дианы прозвучал резко, словно пистолетный выстрел. – Когда человеку четырнадцать, то он, черт возьми, уже не настолько невинен, как можно подумать!

Она снова в упор посмотрела на Тесс, и та, сгорая со стыда, опустила взгляд. Казалось, Диана видит ее насквозь.

Диана права. Тесс сама поставила себя в такое положение. Это она написала Якке и обрадовалась, когда он ответил. Сама себя фотографировала и снимала на видео. Сама добровольно ездила на встречи с ним. Спала с ним. Поехала в ту большую квартиру, потом на виллу Клаеса и в этот клуб.

– Но ты же сама сказала. Я записала твои слова. Ты же понимаешь, что я все равно об этом напишу. С тобой или без тебя. Просто без тебя история будет выглядеть еще мрачнее. Как ты карабкалась по социальной лестнице, добралась аж до места главного редактора крупнейшего в Швеции глянцевого журнала для женщин, и все благодаря твоему супругу, известному медиа-магнату Дэвиду Декеру, которого осудят за педофилию.

– Нет, ты этого не сделаешь.

Диана встала. Она была спокойна и гордо держала свою голову.

– Что ты хочешь этим сказать?

В голосе Эмили послышалась дрожь.

– Что слышала. – И Диана достала из висевшей у нее на плече шикарной сумочки какой-то предмет. – Ты ничего больше никогда не напишешь.

Тесс увидела, что́ это было, и ее сердце ушло в пятки.

Диана держала в руке пистолет и целилась из него в Эмили. Тесс вжалась в стену, ощущая спиной шероховатый камень.