Dead Zero

— И дело тут не только в моей карьере, — продолжал Коллинз. — Даже если все в этом уверены. Если кому-то очень этого хочется, я подам в отставку на следующий же день после избрания Зарси и не стану писать книг и выступать по телевидению. Просто этот самый Зарси, со всеми его недостатками и темным прошлым, способен помочь нам добиться важной цели, чтобы все морские пехотинцы, а не только снайперы, вернулись домой. Невозможно переоценить значение этого.

— Тут мы с вами солидарны, — вставил Ник.

Однако Коллинз не мог оставить тему в покое, несмотря на то что его смазливый помощник места себе не находил от смущения. Коренастый, резкий мужчина, на сто пять процентов военный, с коротким ежиком на голове и лицом, красным от долгого пребывания в открытом море в прошлом и долгого пребывания на поле для игры в гольф в настоящем, с приплюснутым носом и оскалом кабана. Педант-служака, и у него за плечами служба в «Морских котиках», так что, возможно, ему пришлось повозиться в грязи.

— Должен сказать, мне прекрасно известно, как вы работаете. Вы заводите дружбу со всяким отребьем, обещаете неприкосновенность, вынуждаете людей стать предателями, чтобы они давали показания против своих родных и друзей, и клянетесь спрятать их, защитив от мести. Так вот, это абсолютно то же самое. Мы вынуждены работать с отребьем, с теми, кто вызывает у нас омерзение. Зарси был наркобароном, отрубал людям головы, сочувствовал талибам, однако именно поэтому он представляет для нас еще большую ценность. Он афганский Сэмми Гравано.[59] Преступно несправедливо, что он жив и процветает, и это вызов всем моральным устоям. Однако через него мы собираемся поддерживать моральные устои, не позволяя жить и процветать еще более страшным чудовищам. Хочу, чтобы вы поняли это и не считали нас полными кретинами. И не думали, будто я рассматриваю Зарси как ступеньку в карьерной лестнице.

— Я все понимаю, — сказал Ник.

После чего он вкратце описал меры безопасности, намеченные на появление Зарси в Джорджтаунском университете, упомянув про взаимодействие с Секретной службой, использование прикрытия с воздуха и тому подобное.

— Но, мистер Мемфис, ведь этот Крус необычайно способный и изобретательный человек, разве не так? Воплощение эффективности подготовки в морской пехоте. В Балтиморе он едва не добился своей цели. Разве нельзя исключить, что, несмотря на все ваши усилия, он просто окажется лучше вас? — Это подал голос заместитель директора, до сих пор не произнесший ни слова.

— Что ж, — согласился Ник, — Крус действительно великий снайпер, однако в мире он лишь второй. А лучший — присутствующий здесь мистер Свэггер. Я надеюсь на успех.

На этом все кончилось. Ник сел на место, провожая взглядом расходящихся участников встречи. Боб догнал директора Национальной разведки профессионала Теда Холлистера, и оба некоторое время оживленно вспоминали далекие горячие деньки в Сайгоне. Из всех присутствующих они были единственными из той далекой забытой войны. Два старых ветерана с выцветшими воспоминаниями о зловонных джунглях, безликих деревушках и крестьянах в пижамах, умирающих, умирающих и умирающих.

Склонившись над столом, Свэггер протянул Холлистеру его портфель, и они вместе прошли к дверям. Казалось, оба готовы еще несколько часов говорить о прошлом, так что в конце концов Ник подошел к ним и сказал:

— Боб, нам пора.

Он поблагодарил Холлистера за вступительное замечание, которое, на его взгляд, существенно смягчило общее напряжение, после чего все обменялись рукопожатиями и Холлистер в гордом одиночестве направился к лифту, чтобы спуститься к своей машине и вернуться в здание президентской администрации.

Затем сопровождающие провели Ника и Боба тем же путем, от лифта на первый этаж, мимо памятника сотрудникам Управления, погибшим при исполнении своих обязанностей, и на улицу к поджидавшей машине, которая должна была отвезти их обратно в здание имени Гувера.

— От этого заведения у меня всегда мурашки, — пробормотал Ник.

— У меня тоже, — согласился Боб.

— Ну, что, ветераны Вьетнама, поболтали о былых временах?

— Очень интересный человек. Необыкновенно умный. Помнит Вьетнам гораздо лучше меня, но, должен сказать, он вряд ли выпил шесть тысяч галлонов дешевого бурбона, чтобы забыть весь этот кошмар.

— Так или иначе, каковы ваши заключения, доктор Гамлет? Вам удалось затронуть совесть короля? Есть какие-нибудь подозрения? Прогресс? Что угодно?

Боб покачал головой.