Dead or Alive

«А я ведь, по большей части, этим и занимаюсь», — вынужден был признаться про себя Джек. У Арни было одно уникальное свойство — он умел манипулировать Райаном примерно так же, как четырехлетняя девочка манипулирует своим отцом. Невинно, зато очень эффективно. Невинность здесь была примерно такой же, какую можно было ожидать от Бонни и Клайда[15] во время налета на банк, но Арни знал, как добиться результата.

— Джек, повторю еще раз: твоя страна…

— А я еще раз спрашиваю: кто тебя послал?

— Почему ты решил, что меня прислали к тебе?

— Арни!..

— Никто, Джек. Уверяю тебя. Не забывай, что я тоже в отставке.

— Ты устал от безделья?

— Не знаю, но я тебе вот что скажу: я долго воспринимал политику как высшую форму человеческой деятельности, но ты излечил меня от этого заблуждения. Необходимо иметь какую-то высокую цель. У Килти ее нет. Он хочет быть президентом Соединенных Штатов лишь потому, что считает, будто находился в цепочке преемников, и подошла его очередь. По крайней мере такое у него представление.

— Значит, решил рискнуть на пару со мной? — спросил Райан.

— Я буду помогать тебе, давать советы, и, возможно, на этот раз ты станешь внимательнее прислушиваться к голосу разума.

— С терроризмом за четыре года не справишься.

— Согласен. Ты можешь запустить заново свою программу реорганизации ЦРУ. Форсировать набор, вернуть оперативников к их занятиям. Килти нарушил оперативную работу, но еще не успел полностью уничтожить ее.

— На это потребуется лет десять. Может быть, и больше.

— В таком случае, запусти процесс, а заканчивать будет кто-нибудь другой.

— Мало кто из моего кабинета захочет вернуться.

— Ну и что? Найдешь новых, — холодно отозвался Арни. — В стране полно талантов. Найди честных людей и пускай в ход свое фирменное колдовство. — Райан-старший громко фыркнул. — Потребуется продолжительная кампания.

— Из реальных кандидатов — ты первый. Четыре года ты шел, прямо, как принц на коронацию, и все получилось. Действительно, тогда достаточно было летать по стране и произносить речи перед доброжелательно настроенными толпами, которым, по большей части, просто хотелось посмотреть на кандидата, за которого они были намерены голосовать. С Килти этот номер не пройдет. Тебе придется пойти на дебаты с ним, и, конечно, его нельзя недооценивать. Он искушенный политический игрок и хорошо умеет бить ниже пояса, — предупредил Арни. — А ты к этому не привык.

Райан тяжело вздохнул.

— Знаешь, кто ты такой? Сукин сын. Если ты всерьез настроился втянуть меня в это дело, боюсь, тебе придется разочароваться. Мне нужно хорошо подумать. У меня ведь жена и четверо детей.

— Кэти согласится. Она куда умнее и решительнее, чем может казаться тем, кто ее не знает, — ответил ван Дамм. — Знаешь, что Килти сказал на той неделе?

— Что именно?

— О национальном здравоохранении. Какая-то балтиморская телекомпания брала у Кэти интервью. Она, по-видимому, немного расслабилась и сказала, что не считает государственное здравоохранение наилучшим вариантом. А Килти на это заявил: «Какого черта врач лезет судить о проблемах здравоохранения?»

— Но как же это не попало в газеты? — И впрямь, удивительно: такое смачное высказывание…

— У Эда администрацию возглавляет Энни Куинлан. Ей удалось отговорить «Таймс» от публикации этого высказывания. Энни — не неженка какая-нибудь. Тем более что зав нью-йоркской редакцией — ее старый друг.

— А что же они передо мною всегда захлопывали все двери? — осведомился Райан.

— Джек, ведь Эд из их компании. А ты — нет. Разве тебе никогда не доводилось устраивать друзьям какие-то поблажки? Вот и они ведут себя точно так же. Они же, в конце концов, тоже люди. — Было заметно, что Арни уже не так напряжен. Главную битву он выиграл. Теперь можно и проявить великодушие.

Мало было всего предыдущего, так еще, оказывается, репортеров тоже можно считать людьми… Для Райана было более чем достаточно.

Глава 26

«Почти четверть всех кранов большой грузоподъемности, произведенных в мире за год», — думал Бадр, глядя на порт Рашид. Из 125 тысяч кранов тридцать тысяч собраны здесь, в одном месте ради одной цели — превратить Дубай в жемчужину всей планеты и рай для богатейших из ее обитателей.

Оттуда, где он стоял, были хорошо видны Пальмовые острова и острова Мир (большие рукотворные архипелаги, один из которых сверху действительно походил на силуэты пальм, а второй своими очертаниями повторял карту мира), а также отель «Бурдж-аль-араб», здание высотой в тысячу с лишним футов в форме громадного паруса.