Dead or Alive

— Еще пять секунд, и твои мозги разлетятся по переулку. — Хади не отреагировал. Тогда Доминик сунул оружие глубже. У Хади задергался кадык.

— Четыре секунды. Три секунды.

Чавес следил за своим напарником, за его глазами. Выражение лица, при желании, можно и подделать, а вот по глазам понять человека проще. И Динг понял по глазам Доминика, что тот говорит вполне серьезно.

— Дом…

— Две секунды…

— Дом! — повысил голос Чавес.

Хади кивнул и умоляюще поднял руки. Доминик вынул пистолет из его рта, и Хади пробормотал:

— «Форд-корсел».

— Предатель! — рявкнул «Ланчия».

Доминик тут же навел оружие на левый глаз «Ланчии».

— Теперь твоя очередь. Где стоит машина? — «Ланчия» стиснул зубы.

— Тебе даю три секунды, — сказал Доминик и направил пистолет на колено пленника. — А потом — всю жизнь на костылях.

— Следующий квартал к востоку от бильярдной, на южной стороне, посреди квартала, — ответил за упрямого пленника Чавес. — Пригони ее сюда. А я позабочусь о наших друзьях.

Через пятнадцать минут Чавес услышал гудок, увидел в переулке «Корсел» с открытой пассажирской дверью и, взяв Хади и «Ланчию», направился к машине. Откинув спинку переднего сиденья, он велел пленникам залезать на заднее.

— Вот, нашел в багажнике, — сказал Доминик, протягивая моток ржавой тонкой стальной проволоки.

Чавес перегнулся через спинку.

— Дайте-ка сюда руки.

Доминик завел мотор.

— Нам потребуется укромное место, — сказал Чавес. Он сидел боком на пассажирском сиденье, положив пистолет на спинку.

— Сдается мне, что оно у нас есть. Я видел кое-что подходящее, когда ехал сюда.

Здание мало чем отличалось от прочих четырехэтажных домов — одно парадное, балконы по фасаду, — если не считать того, что окна и дверь были забиты. Сбоку уходила неизменная лестница, полускрытая разросшимися, одичавшими кустами роз. На парадной двери красовалась наклейка официального вида с надписью по-португальски: «Нежилое».

— Вот оно, — сказал Доминик. — Сейчас вернусь.

Он вышел, скрылся на почти невидимой за кустами лестнице, вернулся через две минуты и кивнул Чавесу. Тот вышел, выпустил «Ланчию» и Хади. Они пошли следом за Домиником, а Чавес замыкал шествие. Футов через тридцать кусты закончились, и лестница повернула к другому подъезду. На нем висела такая же надпись, как и на главном входе, но дверь здесь висела только на одной петле. Доминик снял ее и прислонил к стене. Чавес жестом велел Хади и «Ланчии» войти внутрь.

При свете светодиодного фонарика Доминика стало ясно, почему дом выселен. Стены, пол и потолок были покрыты сажей и кое-где прогорели насквозь. Пол являл собой подобие шахматной доски из расплавившихся плиток линолеума, обугленной фанеры и открытых дыр, сквозь которые можно было видеть нижние этажи.

— Сядьте! — приказал Чавес.

— Куда? — огрызнулся «Ланчия».

— Куда угодно, лишь бы не в дыру.

Они повиновались.

— Пойду, осмотрюсь, — сказал Доминик.

Чавес тоже сел на пол напротив пленников. Было слышно, как Доминик ходит по комнатам. Он возвратился с закопченной керосиновой лампой. Когда он встряхнул ее, внутри забулькало. Доминик поставил ее в угол и зажег. Лампа чуть слышно шипела, комнату залил желтый тусклый свет. Чавес посмотрел на Доминика и пожал плечами.

— Вы босс, — ответил тот на невысказанный вопрос, — вы и ведите игру.

Чавес встал, подошел поближе к пленникам и присел перед ними на корточки.

— Я не буду много разговаривать. И хочу, чтобы вы меня слушали. Внимательно. Я не собираюсь пудрить вам мозги и не желаю, чтобы вы пудрили мозги мне. Если договоримся, ваши шансы увидеть рассвет заметно повысятся. Как вас зовут? — Оба промолчали. — Ну, не стесняйтесь. Только имена, чтобы удобнее было разговаривать.

— Хади.

Второй заколебался, сжал губы, но, немного погодя, все же сказал:

— Ибрагим.

— Вот и отлично. Благодарю вас. Нам известно, что вы и два ваших покойных друга взорвали нефтеперерабатывающий завод в Паулинии. Мы точно это знаем, так что не будем возвращаться к этой теме. Мы не полицейские и взяли вас вовсе не за эту диверсию.

— В таком случае, кто вы? — спросил Хади.

— Кое-кто еще.

— Почему вы решили, что мы имеем к этому какое-то отношение? — заговорил Ибрагим.

— А вы сами как думаете? — ответил с полуулыбкой Чавес и бросил быстрый взгляд на Хади.

— Почему вы смотрите на меня?

— Почему вы преследовали Хади? — спросил Чавес у Ибрагима. Тот не ответил, и Чавес продолжил сам: — Вы взорвали нефтеперерабатывающий завод, но не учли того, что из-за дыма могут закрыть аэропорт Сан-Паулу. Поэтому вам пришлось действовать по запасному плану — отправиться в Рио. Вы добрались сюда, но тут началась неразбериха. Хади кинулся в бега, Ибрагим погнался за ним. Почему?

— Почему вы не спрашиваете о заводе? — резко сказал Ибрагим.

— Это не наша страна и не наша проблема. Почему вы погнались за ним?

— Он предатель.

— Лжешь! — вскинулся Хади. — Ты сам предатель. Или ты, или Ахмед, или Фаад. Это вы устроили этот портрет.

— Какой портрет?

— Тот, который показывают по телевидению. Я видел его, он был очень похож на меня. Кто еще, кроме вас, мог так подробно описать меня?

— Кто тебе сказал такую чушь?