— И ты боишься, что мы с тобой не сможем «Shouldn’t be too hard to get a reaction, then».
— Дом, речь-то пойдет не о благородном боксе. Будет самая что ни есть уличная драка, где отрывают уши, топчут ногами до полусмерти, а то и до смерти, и все такое. Учти еще, что они навалятся на нас все вместе — и поймешь, на что настраиваться.
— На что же?
— На то, что нам с тобой придется вставлять по тридцать два искусственных зуба, — со злой ухмылкой ответил Брайан.
— Эй, парни, мы ищем Антона, — сказал Доминик. — Официантка сказала, что вы его друзья.
— Не понимай английский, — отозвался один из них, лоб которого был исчерчен причудливой сетью из грубых шрамов.
— Ну и х… тебе в ж…у, е…ый Франкенштейн, — сказал Брайан.
Парень отшвырнул стул и вскочил. Остальные повторили его движение с опозданием разве что на полсекунды-секунду.
— Ну что, вспомнил английский?! — выкрикнул Брайан.
— Вы только скажите Антону, что мы его ищем, — сказал Доминик, вскинув ладони к плечам во всемирно известном примирительном жесте. — А то ведь придется побеспокоить его тетю.
Брайап и Доминик обошли группу и направились к выходу в переулок.
— Сколько у нас времени? — спросил Брайан.
— От силы тридцать секунд, — ответил Доминик.
Выйдя за дверь, Брайан сразу же схватил оказавшуюся поблизости металлическую мусорную урну, а Доминик высмотрел обломок арматурины длиной около полуметра. Едва они успели обернуться к двери, она распахнулась. Брайан, спрятавшийся за створкой, выпустил троих футболистов, которые яростно кинулись к Доминику, захлопнул дверь, ощутимо стукнув четвертого, и шагнул вперед, размахивая урной, как косой. Доминик свалил первого из нападавших пинком в колено, уклонился нырком от удара второго, а третьего хватил арматурой по локтю, по-видимому, серьезно повредив сустав. Брайан повернулся назад к широко и резко распахнувшейся двери и ударил краем круглой подставки урны в переносицу четвертого футболиста, подождал, пока он начнет оседать, и метнул урну под ноги двум последним участникам компании, переступавшим через порог. Передний свалился под ноги Брайану, начал было подниматься на четвереньки, но Брайан пнул его пяткой по голове, и он снова свалился. Последний, стиснув кулаки и размахивая руками, как мельница, атаковал Доминика, который некоторое время отступал, держась вне пределов досягаемости, но в конце концов шагнул в сторону и ударил нападавшего своей железкой по голове сбоку. Тот врезался в стену и сполз по ней наземь.
— Ты как, целый? — спросил Доминик брата.
— Абсолютно. А ты?
— Кто-нибудь очухался?
— Да, похоже, этот. — Брайан присел на корточки около того, кто первым выбежал из двери. Футболист негромко подвывал и катался на спине, держась за расшибленное колено. — Эй, Франкенштейн, так ты передашь Антону, что мы его ищем, а?
Бросив побитых футболистов в переулке, они перешли в сквер, находившийся напротив бара. Доминик сел там на скамейку, а Брайан бегом помчался в гостиницу, сел в арендованную машину, подогнал ее туда, где ждал брат, и припарковался за сквером.
— Полиции не было? — осведомился Брайан, подойдя между деревьев к Доминику.
— Не-а. Знаешь, я сомневаюсь, что эти ребята сильно уважают полицию.
— Я тоже. — Прошло не больше пяти минут, и парадная дверь паба отворилась. Двое футболистов, прихрамывая, заторопились туда, где стояла их машина.
— Хорошие друзья, — заметил Брайан. — Бестолковые, но верные.
Глава 35
Следуя за машиной футболистов, темно-синим «Ситроеном», они пересекли центр Седерхамна, оказались в его восточном предместье, а потом выехали из города. «Форсбакка», — прочитал Брайан на карте. «Ситроен» съехал с шоссе, немного попетлял и в конце концов подъехал к светло-зеленому коттеджу с полутораскатной крышей. Доминик решительно миновал дом, свернул на следующем перекрестке направо и встал под деревом около тротуара. В заднее окно им была хорошо видна парадная дверь коттеджа. Футболисты топтались на крыльце. Один из них постучал. Через тридцать секунд над входом вспыхнула лампа, и дверь отворилась.
— Как считаешь: пойдем сейчас или подождем? — спросил Доминик.
— Подождем. Если Рольф там, значит, у него хватило ума скрыться на неделю. Вряд ли он стал бы запираться от всего мира, не имея на то серьезных оснований.