Даже вампиры хандрят

Конечно, можешь. Я заслуживаю доверия, спроси любого. Кроме того, мы собираемся спать вместе. Даже у тебя, Мистер-Никаких-Эмоциональных-Обязательств, должен быть определенный уровень доверия, который ты готов предоставить сексуальному партнеру.

Подбородок Пэйна застыл, на какой-то момент абсолютное удивление заполнило его прекрасные серебряные глаза.

— Как ты это сделала?

— Что? Общалась с тобой, не говоря вслух?

Он уставился на меня, будто я сбежала с шоу уродцев.

— Да.

— Я не совсем уверена, — сказала я, пожимая плечами. — Я могу слышать тебя, вот я и подумала: а могу ли я отвечать тебе также? Очевидно, могу. Телепатия обычна у Темных?

На секунду его глаза расширились и затем сузились.

— Не совсем. Только при наличии определенной связи, обычно между близкими родственниками.

— О, так что, ты можешь так говорить с Финном?

— С моими братьями — да. Но не с другими, — ответил он, копошась за столом. Я четко ощущала его неловкость, как будто он что-то недоговаривал. — Что касается статуи, то ее требуют в качестве оплаты Повелителю демонов Оринсу. У меня есть пять дней, чтобы найти ее, или ужасное наказание будет наложено на мою семью.

— Что за наказание? — спросила я, чувствуя, что это дурно пахнет, но испытывая необходимость узнать побольше о статуе и ее истории.

Какое-то время он крутил в руках ручку.

— Моя мать лишится души.

— Ой! Хорошо, значит, мы должны найти эту вещь за пять дней. Это невероятно короткий отрезок времени для поисков чего бы то ни было, но я приложу для этого все возможные усилия. — Я потерла подбородок и задумалась. — Кто-нибудь в твоей семье что-нибудь знает о ней?

— Предполагается, что родители знают, но они находятся в экспедиции по диким лесам Боливии, и, следовательно, вне связи весь следующий месяц или около того.

— Разве ты не можешь сделать с ними эти мысленные штуки?

— Нет. — Его губы на нескольких секунд скривились. — Когда я был ребенком — мог, но теперь я могу сделать мысленные штуки, как ты это называешь, только с моими братьями.

— Хмм. — Я потерла подбородок еще раз. — А они могут делать это с вашими родителями?

— Больше нет. Как и я, они утратили эту способность, когда достигли совершеннолетия.

— Хм. Странно. Я думала, что если ты это умеешь, то это навсегда.

Пэйн сердито фыркнул.

— Я ценю твое желание знать все, что необходимо, о моем семействе и нашем отношении к статуе, но разве ты не должна заняться ее поиском? Это — твоя работа.

— Да, но как я уже сказала, я не Прорицательница. Для меня это — не просто пообщаться с высшими духами и спросить, где сейчас искомая вещь.

— Ты, может, и не Прорицательница, но в тебе течет кровь эльфов, и у тебя талант находить пропавшие вещей — так ты, кажется, сказала.

— Эй, приятель, давай без оскорблений, — сказала я, пересекая комнату. — Я могу находить вещи. Даже лучше, чем моя мать, а она эксперт в сфере поиска. Но даже небольшая частица информации поможет мне сузить поисковую область. Поскольку ты больше ничего не знаешь… ну, мы просто поработаем мозгами.

— Что ты делаешь? — спросил Пэйн, подходя к тому месту, где я растянулась на ковре.

— Я собираюсь открыть себя для замка и позволить моему сознанию побродить по коридорам в поисках следов статуи.

— Ты собираешься искать статую лежа на полу?

— Конечно. Моя мать делает это, изящно возлегая на кушетке, [11]но всякий раз, когда я так пробую, меня пробивает хихиканье, так что я просто использую старый добрый пол.

Он стоял надо мной, держа руки на бедрах и глядя исподлобья. Я улыбнулась ему.

Ты исключительно красив, ты знаешь? Если бы ты не был так безнадежен в отношениях, я бы за тебя взялась.

— Прекрати это.

Прекратить что? Это?

— Да. Мне это не нравиться.

Я чувствовала, насколько это его смущает, поэтому решила не продолжать, хотя не могла удержаться от вопроса, почему.

— Ладно. Но почему то, что я делаю, так тебя беспокоит?

Он сердито посмотрел на меня и проигнорировал вопрос.

— Почему ты пытаешься найти статую здесь? Я сказал тебе, что она была украдена. Почему ты не используешь свои возможности, чтобы найти ее?

— Я ищу сначала здесь, потому что ты не знаешь наверняка, что она была украдена.

— Она была украдена. Я знаю каждый сантиметр этого замка, и нигде нет никаких статуй обезьяны.

— Она может быть спрятана, — заметила я, залюбовавшись на мгновение блеском его ботинок. — Пока мы полностью не удостоверимся, что ее здесь нет, не имеет смысла искать в другом месте.

— Сомнительно.

Я вздохнула, закрыла глаза и скрестила руки на груди.

— Кышш.

— Что? — По его голосу чувствовалось, что он ушам своим не верит.

— Кышш. Уйди. Оставь меня, чтобы я смогла работать.

— Ты выгоняешь меня из моей собственной библиотеки?

— Да. — Я взмахнула рукой, жестом прогоняя его и посмотрела на него, приоткрыв глаза. Было видно, как он возмущен мыслью, что я указываю ему, что делать. — Если ты не успокоишься и не позволишь мне сконцентрироваться, ты должен уйти.

Он расправил плечи, будто до этого был недостаточно внушительным. Теперь он приобрел просто угрожающие размеры, возвышаясь надо мной.

— Я не уйду из своей собственной комнаты.