Дажьбог - прародитель славян

Особую ценность представляет то, что и белый царь, и белый заяц упоминаются в одном и том же духовном стихе, и, соответственно, эта цветовая семантика должна быть единой для всего текста. Поскольку Правда в данном памятнике однозначно ассоциируется с белым цветом, то с ней неизбежно должен быть связан и русский белый царь, отмеченный тем же цветовым атрибутом. А это, в свою очередь, возвращает нас к рассмотренному выше представлению о тесной связи дневного светила с Правдой, возникшей еще в индоевропейскую эпоху. Интересно отметить, что в древнерусской литературе именно с белым цветом ассоциируется и изобилие-гобино, носителем которого и являлся священный правитель: «Аще чернъ бываше адамантъ, смрть провозвѣщаетъ, аща червлень, то кровопролитие, аще ли бѣл, то гобзину являше»[247]. Окончательно помогает прояснить природу восприятия белого царя в сознании русского народа нам помогает охотничий заговор, записанный в XIX в.: «Стану я, раб Божий… поклонюсь и помолюсь истинному Христу, Белому Царю, Егорию Храброму, схожу солнышку: Истинный Христос, Белый Царь, Егорей Храбрый, дайте мне зайцев белых, ярых Божих тварей… Как истинный Христос сотворил небо и землю и держит у Себя, тако бы мой промысел зайцев сдерживал, прочь не отпускал. И как наш Белый Царь всю Россию держит, так бы мой промысел зайцев держал, прочь не отпускал»[248]. В данном заговоре истинный Христос, Белый царь, Егорий Храбрый и солнце выступают как тесно связанные друг с другом начала. О тесной связи двоеверного Егория со славянским языческим культом солнца уже говорилось выше, и подобную же связь мы вправе предположить и у двух первых упоминаемых в заговоре мифических персонажей, поставленных в один ряд с дневным светилом. Сопоставляя все эти данные, мы можем констатировать, что эпитет белый царь по своей сути тождественен титулу свет-князь, о существовании которого у восточных славян в языческую эпоху сообщают нам как восточные, так и отечественные источники. Стоит также отмстить, что тесная связь между представлениями об истинном боге и дневном светиле существовала в народном православии и у южных славян. Так, в сербской свадебной песне отец говорит дочери обратиться к солнцу на востоке и помолиться истинному Богу и жаркому на востоке солнцу: «Окрени се сунцу на истоку, — Помоли се Богу истиноме — И жаркому на истоку сунцу»[249]. Данный пример говорит о параллелизме наложения христианства на языческие представления различных славянских народов и примерно одинаковых результатах, следовавших из этого процесса. Указание былин на то, что русский богатырь «ведь молится на веток сам богу-господу»[250], свидетельствует о том, что процесс соотнесения бога новой религии с дневным светилом начался у наших предков достаточно рано.

Древние представления о солярной природе верховного правителя Руси вновь в слегка завуалированной форме оживают в эпоху Василия III, который помимо данного титула также подчеркивал свою связь с дневным светилом путем описанного выше придворного церемониала в дни летнего и зимнего солнцеворотов. Таким образом, древний миф о происхождении рода русских князей от Дажьбога-Солнца фиксируется самыми разнообразными и независимыми друг от друга источниками на протяжении всего существования рода Рюриковичей, а после его окончания отдельные элементы данных представлений, по традиции, переносятся на новых русских правителей вплоть до советского периода.

Солярные черты у других славянских правителей

Хоть гораздо в меньшей мере, чем на Руси, представления о солярной природе своих правителей встречаются и в других славянских странах. Так, например, хорватская песня «Мати-япі становится королем» рисует нам такую картину избрания правителя:

Бога молит властела в Будиме:
«Дай нам, боже, ведро в воскресенье,
Ясно небо и солнышко жарко,
Бросать будем золотую корону
В вышину до ясного до неба,
Чтоб увидеть — кому королевство»[251].

Королем становится Матияш, которому брошенная вверх корона падает на голову. Для нас в данном случае особый интерес представляет тот факт, что короля избирают в воскресенье — в день, посвященный богу солнца, да и само начало обращения молящихся прямо напоминает имя Дажьбога. Правитель выбирается с помощью гадания, которое должно наглядно продемонстрировать божью волю и помочь людям избрать самого достойнейшего из своей среды. Понятно, что в христианскую эпоху под богом автоматически подразумевался уже бог новой религии, однако сам день гадания, равно как и то, что непременным условием его проведения песня указывает яркое солнце на чистом небе, в совокупности своей прозрачно указывает на то, кем именно был этот бог в языческую эпоху, когда у славян складывались подобные представления.