Давший клятву

Они что-то сделали с душой Йезриена.

— Мой отец, — пробормотала она, — мертв.

Стенания вызвали волнение среди беженцев, и кто-то отделился от группы письмоводительниц. Женщина в темно-фиолетовом платье. Племянница Черного Шипа. Она посмотрела на Эш, затем на Тальна, затем на лист бумаги, который держала в руках. Там были поразительно точные наброски их обоих. Выполненные не по общепринятым канонам, а согласно тому, как они выглядели на самом деле. Кто… почему?..

«Это его стиль рисования, — отметила часть Эш. — Почему Мидиус раздает наши портреты?»

Ее душа наконец-то перестала разрываться. Перемена оказалась такой резкой, что впервые за тысячи лет Эш потеряла сознание.

122 Выплаченный долг

Да, я начал свой путь в одиночку и закончил его один.

Но это не значит, что в пути я был одинок.

Из послесловия к «Пути королей»

Каладин летел над бурлящим океаном. Далинар сумел призвать свою силу и заполнить его буресветом под завязку, хотя это явно был мучительный труд.

Кэл израсходовал этот запас, чтобы добраться до Харбранта, где остановился на ночь. Буресвет подстегивал возможности его тела лишь до определенных границ. На следующий день, совершив длинный перелет, он достиг Таратского моря.

Он мчался, используя самосветы, реквизированные из королевской казны в Харбранте. На побережье Алеткара в нескольких местах поднимался дым: там города все еще сопротивлялись вторжению паршунов. Карта трепетала в пальцах Кэла, пока он высматривал на берегу скалу особой формы, которую для него нарисовала письмоводительница.

К тому времени, когда наконец обнаружил искомое, Каладин начал беспокоиться, останется ли у него достаточно буресвета, чтобы вернуться в безопасное место. Благословенный Бурей опустился на землю и продолжил путь пешком, в соответствии с инструкциями, пересекая холодную и скалистую землю, которая напомнила ему о Расколотых равнинах.

У пересохшей реки нашел пещеру, где ютилась небольшая группа беженцев. Маленький костерок испускал дымные кружева и освещал десять человек в коричневых плащах. Невзрачные, как и многие, с кем он повстречался за время своих поисков. Единственной отличительной чертой был небольшой символ, который они нарисовали на старом брезенте, закрепленном между двумя шестами в передней части лагеря.

Символ Четвертого моста.

Две фигуры поднялись от огня, сбросили капюшоны. Мужчины: один высокий и худощавый, другой низенький и нескладный, с сединой на висках.

Дрехи и Скар.

Они приветствовали Каладина безупречным салютом. У Дрехи были поджившие порезы на лице, а Скар выглядел так, будто не спал несколько недель. Им пришлось измазать лбы пеплом, чтобы скрыть татуировки, — такое бы не сработало в мирные времена.

Сил рассмеялась с неподдельным восторгом, подлетела к ним — и, судя по их реакции, позволила себя увидеть. Позади них сбросили свои плащи трое слуг Шаллан. Оставшихся Каладин не знал, но одним из них точно был встреченный ими торговец — человек, который все еще владел даль-пером.

— Кэл, кое-что мы не упомянули в своем сообщении, — предупредил Скар, когда Каладин похлопал его по спине.

Каладин нахмурился, и тут Дрехи вернулся к костру, поднял одну из фигур, что сидела рядом. Ребенок? В лохмотьях. Да, испуганный мальчишка трех или четырех лет от роду, с потрескавшимися губами и затравленным взглядом.

Сын Элокара.

— Мы защищаем тех, кто не может защитить себя, — провозгласил Дрехи.

Таравангиан не смог решить первую страницу дневных головоломок.

Дукар, бурестраж, взял у него лист и просмотрел. Покачал головой. Сегодня король был глуп.

Правитель Харбранта откинулся на спинку своего кресла в покоях в Уритиру. Он все чаще и чаще оказывался глупым. Возможно, ему это лишь казалось.

Прошло восемь дней со времени битвы на Тайленском поле. Он сомневался, что Далинар снова будет ему доверять, но поделиться с Черным Шипом толикой правды было просчитанным риском. Пока что Таравангиан оставался частью коалиции. Это хорошо, пусть даже… даже…

Вот буря! В голове у него царил такой бардак, что даже мыслить было… трудно.

— Он сегодня слаб умом, — сообщил Дукар Мраллу, мускулистому телохранителю Таравангиана. — Может общаться, но не должен принимать важных политических решений. Мы не можем доверять его интерпретации Диаграммы.

— Варго? — спросила Адротагия. — Как ты хочешь провести этот день? Может, в Веденских садах?

Таравангиан открыл глаза и посмотрел на своих верных друзей. Дукар и Мралл. Адротагия, которая теперь выглядела такой старой. Она чувствовала то же, что и король, испытывала потрясение каждый раз при взгляде в зеркало, задаваясь вопросом, на что потратила свои дни? Когда они были молоды, то хотели завоевать мир.

Или спасти его.

— Ваше величество? — позвала Адротагия.

А! Точно! Его мысли опять забрели непонятно куда.

— Мы ничего не можем сделать, пока не пройдет Буря бурь. Верно?

Адротагия кивнула и протянула свои расчеты: