Давший клятву

Ренарин сделал все возможное, чтобы не начать выворачиваться из них. Это было не первое объятие Камня, которое ему пришлось перенести. Но… буря свидетельница, нельзя же вот так хватать людей!

— Почему? — спросил Ренарин, когда рогоед его отпустил.

— Ты был похож на человека, которого нужно обнять.

— Уверяю тебя, я таким не бываю. Но я рад, что вы пришли, ребята. Очень, очень рад.

— Четвертый мост, — отсалютовал Камень и взлетел.

Ренарин сел на какие-то ступеньки поблизости, дрожа от всего случившегося, но все равно широко улыбаясь.

Далинар засыпал в объятиях Азарта.

Когда-то он верил, что за свою жизнь побывал четырьмя разными людьми, но теперь понял, что сильно ошибся в своей оценке. Он жил не как два, четыре или шесть человек — он жил как тысячи, каждый день становился кем-то немного другим.

Он не изменился одним гигантским скачком, но сделал множество маленьких шагов.

«Самое важное всегда то, что будет следующим», — подумал он, погруженный в полусон, навеянный красным туманом. Азарт грозил захватить его, обрести над ним власть, взорвать изнутри и превратить душу в лохмотья, стараясь угодить Далинару — дать ему то, что было опасно, но сам Азарт не мог этого понять.

Чьи-то тонкие пальцы схватили руку Далинара.

Он вздрогнул, посмотрел вниз.

— К-крадунья? Тебе не стоило сюда приходить.

— Но у меня лучше всего выходит проникать туда, куда мне нельзя. — Она вложила что-то в его ладонь.

Большой рубин.

«О, какая же ты молодец».

— Это он? — спросила она. — И зачем тебе понадобился этот камень?

Черный Шип вгляделся в туман, прищурив глаза. «Ты знаешь, как мы ловим спренов, Далинар? — спросил Таравангиан. — Их заманивают тем, что они любят. Привлекают, предложив что-то знакомое… Что-то хорошо известное».

— Шаллан видела одну из Несотворенных в башне, — прошептал он. — Когда она подобралась близко, Несотворенная испугалась, но я не думаю, что Азарт воспринимает мир так же, как то создание. Понимаешь, его может победить только тот, кто в глубине души его по-настоящему понимает.

Он поднял самосвет над головой и — в последний раз — впустил в себя Азарт.

Война.

Победа.

Противоборство!

Вся жизнь Далинара была состязанием: он сражался, переходя от одного завоевания к другому. И принял то, что сотворил. Оно навсегда останется его частью. И хотя он полон решимости сопротивляться, но не отбросит то, чему научился. Та самая жажда борьбы — сражения, победы! — подготовила его к тому, чтобы отказать Вражде.

— Спасибо, — снова прошептал он Азарту, — за то, что дал мне силу, когда я в ней нуждался.

Азарт клубился вокруг него, воркуя от похвалы.

— Теперь, старый друг, пришло время отдохнуть.

Не останавливайся.

Каладин уворачивался и метался из стороны в сторону, избегая одних ударов, исцеляясь от других.

Отвлекай их.

Он попытался взлететь, но восемь Сплавленных, что роились вокруг, снова сбили его на землю. Каладин ударился о камни и сплел себя в сторону, подальше от копий и дубин.

Мне не спастись.

Он должен отвлекать их внимание. Если бы сумел ускользнуть, все они обратились бы против Далинара.

Их не нужно одолевать. Надо только продержаться достаточно долго.

Он метнулся вправо, скользя в паре дюймов над землей. Но одна из массивных Сплавленных — с Каладином сражались четверо таких — схватила его за ногу. Она прижала его к земле, и вдоль ее рук выросли выступы панциря, угрожая обездвижить Каладина.

Он пинками сбил ее с себя, но тут другой противник схватил его за руку и швырнул в сторону. Спустились летающие Сплавленные, и хотя он отбил их копья Сил-щитом, его бок пульсировал от боли. Исцеление теперь шло медленнее.

Подлетели еще два Сплавленных и забрали самосветы, лежащие неподалеку, оставив Каладина в расширяющемся кольце тьмы.

Просто тяни время. Далинару нужно время.

Каладин повернулся, и Сил — она пела в его голове — превратилась в копье, которое он вонзил в грудь одной из громил. Исцелялись они быстро, если не ударить в нужное место на грудине, а Каладин промахнулся. Поэтому он превратил Сил в меч и — поскольку оружие все еще было в грудной клетке Сплавленной — рубанул вверх, через голову, выжигая ей глаза. Другой массивный Сплавленный замахнулся чем-то похожим на дубину, но являвшемся на самом деле продолжением его тела. Каладин использовал большую часть оставшегося буресвета, чтобы в момент удара плетением направить противника вверх, где тот врезался в соратника.

Еще один налетел сбоку, сбил Каладина с ног, и мостовик покатился по земле. Когда он замер, лежа на спине, при вспышке красной молнии в небе увидел пикирующего на него врага. Кэл призвал Сил в виде копья, выставив ее наконечником кверху, и Сплавленный наткнулся на копье грудью — что-то треснуло внутри, и его глаза выгорели.