Давно пропавший

Я дошел до деревьев и заметил, что трава под ними заметно короче, чем на лугу. Обходя стволы, каждую секунду готов был увидеть свернувшуюся кольцами змею. Подобрал палку (предварительно убедившись, что это действительно палка), поворошил листву, скопившуюся в пустых пнях. И не нашел ничего необычного. Но где-то здесь должен быть выход вентиляционной трубы! Я медленно шел между деревьев, разглядывая стволы. Черт побери, да куда же Оруэлл его спрятал? Чем длиннее вентиляционная труба, тем она эффективнее.

Должна быть тут... В других местах ее просто негде спрятать.

Нет, сказал я себе и остановился. Есть где. Кладбище. Слева, примерно в пятидесяти футах от подземелья. Место настолько унылое, что к нему и подходить не хочется. Просто отличное место, чтобы...

Я вышел из рощи – и у меня тут же перехватило дыхание от громкого звука трещотки. Я отпрянул назад, увидел под кустом змею и немедленно отстрелил ей голову. Быстрота и точность выстрела поразили меня. Несомненно, подобная реакция объяснялась долгими часами тренировок. Но за последний год у меня накопилось столько ненависти и ярости!

И сейчас больше всего на свете мне хотелось кого-нибудь убить.

За первой змеей появилась вторая. Я разнес голову и ей. Третьей. Четвертой. Пятой. Убивал всех, придя в бешенство при мысли, что они хотят меня остановить. В ушах гремело эхо выстрелов. Вокруг плавал острый запах пороха. Я упрямо шел вперед.

Шестая. Седьмая. Восьмая. Куски змеиной плоти летели в разные стороны. Кровь забрызгала высокую траву. Гремели трещотки, и казалось, что гадов уничтожает не оружие, а моя ненависть – их головы лопались, как только попадались мне на глаза.

Последняя стреляная гильза упала на землю. Затвор остался в заднем положении. Как сотни раз до этого в тире, я выщелкнул пустую обойму, достал из кобуры новую и вставил ее в рукоять пистолета. Передернул затвор и повел стволом, выискивая следующую жертву.

Змеи не показывались. Или я распугал их, или затаились, ждут. Пусть только попробуют, подумал я, подобрал пустую обойму и зашагал дальше.

Дойдя до невысокой каменной стены, я перелез на территорию кладбища. Меня окружали кусты ежевики и ядовитого плюща. Слишком мрачное место – даже для змей.

Каждая могила была отмечена кучкой камней. Я осмотрелся, и мне показалось, что в одном месте видна небольшая трещина. Заметить ее было нелегко – я и не мог увидеть, если в не искал что-то похожее. И трещина эта тянулась, уходила под стену кладбища и дальше, к участку, на котором я провалился в подземелье. А на кладбище она заканчивалась на ближайшей к ограждению могиле.

Совсем маленькая могила. Ребенок.

Я опустился на колени, сгреб кучку камней с изголовья могилы и замер. Под камнями выступал конец трубы диаметром дюймов восемь. На трубу был надет колпак, чтобы дождевая вода не попадала в вентиляционную систему.

Я не ошибся. Подземелье являлось тюрьмой. Мне вспомнился длинный плоский предмет, на котором змеи спасались от прибывающей воды. За долгие годы он так истлел, что в полутьме я не понял, что же это. Теперь все стало ясно. Остатки матраса. Единственный предмет обстановки в темнице. В ней не было даже туалета. Или Лестер облегчатся в горшок? И задыхался от зловония, дожидаясь, пока тюремщики не вынесут посудину? И они поступали так со своим сыном?..

Замерев от ужаса, я смотрел на детскую могилу, которую злодеи осквернили, чтобы спрятать свой грех.

12

Преподобный Бенедикт находился там же, где я нашел его днем раньше.

Стоя на коленях, он ухаживал за розами в церковном саду. Седые волосы священника искрились на солнце.

– Мистер Дэннинг.

Он с трудом поднялся, пожал мою руку и нахмурился, увидев царапины.

– Вы повредили ладонь.

– Я упал.

Он указал на мой подбородок – даже щетина не могла скрыть большущего синяка.

– Похоже, упали неудачно.

– Все могло закончиться гораздо хуже.

– Побывали на ферме Дентов?

Я кивнул.

– Нашли что-нибудь, что поможет отыскать вашу семью?

– До сих пор пытаюсь это понять, – пробурчал я и рассказал ему обо всем, что со мной случилось.

Морщины на лбу священника стали глубже.

– Оруэлл и Юника держали своего сына в заточении? Почему?

– Вероятно, считали, что он одержим дьяволом. У меня такое ощущение, что в тех местах произошло много такого, чего мы никогда не смогли бы понять, преподобный.

Я опустил голову.

– Как Лестер спасся из подземной темницы? Возможно, его родители сами угодили в ловушку? Как бы они с ним ни обращались, не пытался ли мальчик спасти их, о чем он и заявлял? Наверное, у него просто ничего не получилось?

– Это совпадает с тем, что нам известно.

– Тогда непонятно, почему он никому не рассказал о том, что ему довелось пережить. Разве мы не нуждаемся в сострадании?

– Если только воспоминания не настолько тяжелы, чтобы причинять боль.

– Возможно, обстоятельства трагедии были совсем не такими, как вам рассказывали.

Преподобный Бенедикт нахмурился сильнее:

– К чему вы клоните?

– Допустим, Лестер каким-то образом выбрался из подземелья. Или родители время от времени выпускали его в награду за хорошее поведение. Мог он устроить поджог?