Давно пора

А все начиналось прекрасно. Четырнадцать глубинных гномов закончили дозор во главе с двумя жрецами и по своему обыкновению отмечали крайний день наряда, празднуя то, что остались в живых. Вино лилось рекой, смех и слезы радости, здравницы и выкрики, похвалы молодым гномам и уважение старшим. Пирушка подходила к логическому завершению. Два жреца встали по разные стороны пещеры и затянули песнь во славу своих богов и воинов, что этих богов представляют. Затем оба жреца скинули свои одеяния. Это был сигнал всем остальным.

Гномы начали целоваться, обнимать друг друга и трогать в местах, прикосновения где особенно приятны. Не прошло и получаса, как четырнадцать тел сплелись воедино. Не было свободного или обделенного гнома. Все были заняты, одни ласкали губами своих соратников, другие с наслаждением и усердием двигали бедрами, пещера наполнилась стонами, гномы кричали вразнобой, горячие струи летели то тут, то там.

Жрецы стойко держались и позволяли себе только смотреть, обряд есть обряд, нужно его закончить, а потом можно и присоединиться. Но вдруг случилось странное. В мгновение ока два гнома были разрезаны пополам тенью, упавшей с потолка.

Гномы не сразу опомнились, еще четверо отдали свои жизни, так и не поняв что их убило. Но жрецы уже готовили ответ, сумели разглядеть странного противника, что с ничего не выражающим лицом кромсал их собратьев, бурча под нос какую–то странную песню.

А потом заполыхало. Два жреца обратились к своему богу и начали поливать неведомого врага молниями, но он словно ничего не чувствовал и продолжал свой танец с клинками, к несчастью, молниями были сильно ранены три гнома, их тут же добил пришелец. Жрецы смотрели с ужасом и не пониманием, за что с ними так.

Некоторые вещи просто не имеют право на существование

Ложечку за папу, ложечку за маму…

Свечку за Шоггота поставь и тебе воздастся!

Пусть существуют где–то еще, но так чтоб я не видел, воу какая струя красивая получилась!

Щупальца его вырастают, как метастазы.

Все то, что обещали вам старцы, всё это сказки.

Не знал, что мне уже хватает сил, чтоб разрубить пополам целого гнома, смешно.

Пришла пора просыпаться и трупы покидают склеп.

Это гены, что дремали в клетках миллиарды лет.

Как же просто воевать против голых противников, гномики, одним словом.

Обращают в уголь слабых духом,

Когда города падут от длани Ктулху! (рухнут)

Скорей забудем ложные братства, масонов с их глазом.

У нас их много — это шогготианство.

Так много, что не хватит розовых очков

Скверна. Точно. Все это просто мерзкая скверна, которую я должен уничтожить.

.

Скоро мы начнем — сможем еще потягаться.

Где наши церкви и храмы — это концертные залы.

И возымели глаза мы, чтобы узреть его замысел,

И мы устремим их в бездну к тому зверю, что гоям баласт.

Скоро эта бездна с интересом посмотрит на нас!

И если мне придется стать чокнутым инквизитором, то плевать, я просто хочу, чтоб этого не было. О! Рука пролетела и упала на член трупу. Попробуй порадовать товарища теперь. Оп, уровень прилетел, класс.

Мы знаем, что шогготов нет.

Там лишь замерший континент,

Где, выходя на берег,

Скальпель рубил наш якорь.

Там только лед и мертвый снег.

Вера способна все согреть

И мы призвали зверя,

уснув в его объятиях.

Как вообще можно хотя бы вообразить желание сношать мужиков? А желание получить себе в сокровенное продолговатый предмет? Аргх, вот тебе!

Мои похороны в ложе, мои проповеди — ложь.