Давно пора

— НО! Нам надо качаться, а с шамана должно хорошо нападать, даже на двоих, — да, черт! Алактон прав, нельзя упускать такой шанс.

— Убивал таких раньше?

— Нет, вообще про шаманов гоблинских только брифы слышал.

— И чего говорили?

— Валить, — коротко и ясно, люблю таких лю… Эльфов.

— Ладно, попробую его парализовать, но работаем быстро, не жалея скилов. Не знаю, сколько он проваляется булочкой, — дроу кивнул и приготовился.

Паучок уже полз по стене над нами, а затем разделился и побежал под свод пещеры, где забаррикадировались будущие трупы. Я сел и закрыл глаза, чтобы собственное зрение не отвлекало.

Большая пещера, алтарь, мертвые крысы, пара десятков карапузов зеленых.

Сука!

В нише за алтарем было небольшое углубление, и там жались друг к другу гоблинские женщины и дети. Не менее десятка. Плюс личная охрана шамана, который выглядел максимально странно. Никаких барабанов или перьев, только чьи–то обноски разных размеров, а на одном оттопыренном ухе ублюдка висели женские трусы! Трусы вместо сережек! Ну как это я должен воспринимать?

Ну вот где он взял трусы?! Да еще и зеленые!

— Алактон, я сдаюсь. Я ничего не понимаю, — я расслабился, сел на жопу и начал ковырять землю клинком.

Да ну это какой–то сюр, я так больше не могу.

Я плюнул на пальцы и начал лепить человечков из глины.

Фигурки должны быть аккуратными, пропорции должны строго соблюдаться, иначе это не искусство, а попытка в искусство без таланта с отговорками, типа «я так вижу». Очень важно передать настроение каждой фигурки, ее внутренний мир, положение в обществе. Вот сюда бы очень подошли зеленые сережки. Сразу видно, статная леди, гордый представитель селебрити. С такими нужно только на «вы» и никак иначе. А вот второй — обыкновенный холоп, ободранец, от него должно сквозить бедностью и тупостью. А еще злостью. Все бедняки тупые, оттого и не могу контролировать свои эмоции. Кора головного мозга развита на уровне кроманьонца, вот и корень всех бед. Но как они оказались вместе, эта прекрасная леди и бродяга? Почему они тут? Вероятно, прекрасная особа голубых кровей попала в беду, и маленький герой–оборванец увидел в ней хороший способ улучшить свою жизнь, подняться через постель, так сказать. А вот изнеженная особа сразу и безоговорочно влюбилась в этого дремучего голяка и теперь, когда он ее спас, она ведет его в сторону своего замка, чтобы представить родителям своего жениха, родители рады не будут, но…

— МАРК, ИДИОТ! — мне в лицо влетела звонкая пощечина, судя по тому, как болело лицо — она была не первая.

— Да, тут я, — я меланхолично смотрел на два своих шедевра.

— Ты головой тронулся, что с тобой случилось?! — Алактон был обеспокоен не на шутку, он держал меня за плечи и заглядывал мне в глаза, вопросительно подняв свои белесые брови.

— Ал, ну это ужас же. Ну ты видел? У него ЗЕЛЕНЫЕ ТРУСЫ на ухе болтаются, как я могу быть в порядке? Ну нахер, — я безразлично махнул рукой и продолжил передвигать фигурки в сторону подальше от этой конченой пещеры.

— Марк, ты имбецил. Зеленые трусы значат только то, что он был рабом в Доме Араб’Вал, там, где–то и стащил. А потом как–то сбежал. Может, не знали, что один из рабов — шаман?

Я задумался. Да, в этом был смысл. И как только в голове паззл начал складываться — истерия начала отступать. Я бросил фигурки, встал, отряхнулся и сосредоточился на том, что показывают паучки.

— Ладно, я хочу уничтожить это недоразумение, начинаем.