Давнее обещание

Весёлое и шумное празднование ждало её в честь двадцатилетия, эта дата кричала о возрасте невесты. В день рождения именинницу одевали в одежду бело-голубых цветов, что символизировало чистоту и невинность. Рыжеволосой Лине не шибко шли такие оттенки, но деваться было некуда, традиции. На таком торжестве присутствовало полдеревни, среди них, естественно, немало потенциальных женихов. Расстилая покрывала на ещё зелёной траве, они вкушали угощения, приготовленные чьей-то будущей женой Алиной. Правда, готовка шла под чутким руководством бабушки, сама она кухарка не от богини. Мама взяла на себя пирожки трёх видов и кулебяки, а жаркое и каши с ягодами стряпали именинница и Ба. Холодного кваса за вечерними танцами ушло бочек пять, не меньше, разгорячённые хмелем и прыжками через костёр, гости старались утолить жажду и ожидание главного события. До этого Лина наблюдала за всем лишь со стороны, показываться до восхождения луны на небе было запрещено. Это древнее таинство позволяет очароваться девицей даже в блёклом свете – тот самый, её единственный, не видя в темноте красных щёк, розовых губ, цвета глаз, должен полюбить девушку за её внутреннюю красоту, которую можно почувствовать только сердцем. Забавно, конечно, вроде ещё вчера, да и вообще каждый день в деревне её не примечали, хотя такой, пожалуй, увидят впервые.

Открылась деревянная дверь дома Алины, и оттуда, постукивая каблучками, вышла на порог краса. Платье голубое до пят расшито мелкой белой вышивкой, под узор гжели, да так плотно, что цвет одеяния разнился, если смотреть с разных сторон. Рукава широкие, длинные, в них нить блестит серебряная, морозный узор вырисовывая. Широкая лента, украшенная точно как платье, вплетена в длинную косу, что давно ниже пояса. На голове высокий кокошник под цвет одеяния усеян натуральными камнями и россыпью прозрачного бисера, сейчас отблески ночных светил играют с ними.

И стар, и млад подле хибары ахнули, их ли это Алинка, как вроде подменили. Такой вздорную девчонку с постоянно выбившимися из любой причёски волосами они ещё не видели. Аккуратная, серьёзная, взрослая. За полночным гулянием Лина устала сильно, к такому вниманию она не привыкла, нет, она, конечно, часто собирает вокруг себя разборки, но так чтобы за руку пытались потрогать или платок заветный выхватить, что обещает обладателю шанс, не было точно. Ей повезло, что рядом был Харон, вымахавший под два метра ростом и полтора в плечах, скрежетом зубов он отпугивал от подруги дотошных женихов. Алина слышала его смешки из-за очередного подходящего к ней хлопца и уже готовилась к завтрашним шуточкам от друга – он уж точно не упустит шанса осмеять сегодняшнюю неестественную для неё расфувыренность.

Далеко за полночь, сняв наконец платье и распутав волосы, девушка без сил, но с удовольствием утонула в перине своей широкой кровати. Конечно, без сновидения она не осталась, но удивило её то, что в этот раз он был иной, не кошмар, хотя страшно было, как раньше.

Теперь ничего не горело, каждый жил как прежде, в своих радостях и суете, соседские дети бегали по ромашковой поляне, крутя венки на руках, как обручи. Алина наяву старалась не упускать таких моментов, шибко она любила с малышнёй резвиться. Подхватила с земли одуванчики, что только обронила Поля, смешная белокурая пампушка, и обратно ей протянула.

– Может, давайте в салочки? – с улыбкой предложила ребятам Лина. Они на неё глядь и со страху аж игру свою бросили, давай пятиться как от прокажённой, она к ним, те в крик и наутёк. Ничего не поняла девушка, обернулась, а за спиной её тень громадная, крылатая, и по рукам самой Лины пламя синее струится, да ласкается, греет, совсем не жжёт, как должно бы.

Долго удивляться не пришлось, от крика их домашнего петуха Алина проснулась. Он всегда время чётко блюдёт: встало солнце или запаздывает, неважно, чует – тикнуло шесть утра, пора горло драть. Пришлось вставать, вчерашний праздник дел сегодняшних не отменяет, а у самой голова болит, живот мутит, хотя за весельем казалось, немного хмеля выпила.

– На суп тебя пора, – буркнула девушка шутя, выглядывая на птицу в окно. От слов о еде заурчал живот. Яичница с луком и помидорами, да с рассолом, ммм, какой завтрак! Яиц приготовила и на маму с ба, правда, тарелки до стола донести не успела, выронила. Жуткая резкая боль сковала виски и затылок, в ушах появился громкий шум, звон сотни колокольчиков, Алина зажала их руками, надеясь приглушить. Кроме неё ещё никто не проснулся, а значит, помочь пока некому. Девушка корчилась в муках на полу, рта открыть не в силах, голова спросонья и без того раскалывалась, теперь вовсе готова была лопнуть. Сколько так прошло времени, Лина не знала, но ей казалось, вечность. На ковре стала проявляться тень оконной рамы, значит, только начало светать. Внезапно начавшийся приступ чуть погодя так же неожиданно отступил, оставив в напоминание о себе вымотанное болью тело.