А хан с визирем уединились на военный совет. Быть может, впервые в такой час ночи Асламаз-Кули находился не в гареме. Комната, где они сидели, была маленькой занавеси опущены, двери заперты. За дверью ждал только один верный слуга. Владелец крепости сидел на дорогом ковре, перед ним с мольбой во взоре стоял на коленях визирь. Глухое зловещее молчание стояло между ними, слышалось лишь меланхолическое бульканье кальяна, когда хан вдыхал дым — сегодня он особенно налегал на кальян. На лице его читался гнев, лоб прорезали морщины, глаза метали молнии.
— Твой слуга настаивает, он умоляет тебя, — смиренным тоном говорил визирь. — Другого выхода я не вижу, любое сопротивление обречено на неудачу, оно только сильнее разозлит врага. Я вновь предлагаю завтра же утром сдаться. Мы подадим им знак перемирия. Я сам пойду во вражеский лагерь и легко заключу с Давидом Беком перемирие.
— Клянусь могилами своих предков, если ты осмелишься повторить эту глупость, я прикажу убить тебя, как собаку!
Угроза не испугала визиря, и он довольно хладнокровно ответил:
— Мне все равно, и без того воины Давида Бека прикончат меня. Уж лучше умереть от руки моего господина.
Последние слова немного смягчили гнев Асламаза-Кули, и он угрожающе произнес:
— Ты утратил разум, визирь, Асламаз-Кули-хан не может сдаться грязному гяуру, со своими разбойничьими отрядами дерзнувшему осадить мою крепость. Завтра с помощью великого пророка я скормлю его мясо своим собакам.
— Если бог даст и исполнится то, что сказал мой властелин, собаки отлично позавтракают. Однако не думаю, что им выпадет такое счастье, — насмешливо ответил визирь.
Хан снова рассвирепел и схватился за саблю:
— Ты смеешься надо мной, наглец!
Визирь не дал ему закончить и быстро ответил:
— Старый визирь не позволит себе смеяться над венцом своей головы, он всегда уважал тебя и преданно служил твоему покойному отцу (да пребудет душа его в райских кущах!). Он сам этими заботливыми руками вырастил тебя. Тот, кто ел хлеб и соль этого дома, никогда не изменит его хозяину…
— Но посоветует склониться перед каким-то неверным? — прервал его хан.
— Нет, посоветует склониться перед волей бога.
Хан промолчал и в задумчивости налег на кальян, словно стараясь пробудить свой дремлющий мозг. Но достаточно знакомый с нравом деспотов визирь знал — они столь же неумолимы, сколь и слабы. Когда они гневаются, надо им льстить, когда упрямятся — напугать, а когда слабеют, нужно немедленно захватить инициативу.
— Главные наши силы враг уничтожил, хан, нам некого выставить против него.
— Но ты забываешь, везирь, о неприступности нашей крепости. Она так прочна, что выстоит до тех пор, пока Фатали-хан не подоспеет на помощь.
— От Фатали-хана помощи не жди. Нашего гонца нашли на дороге убитым.
Хан побледнел.
— Кто тебе сказал? — спросил он.
— Те, кто видели его труп на берегу реки Чавндур, по дороге в Баргюшат, — медленно ответил визирь и добавил: — Если бы письмо и дошло, Фатали-хан все равно не смог бы нам помочь, теперь он дрожит за собственную шкуру и занят укреплением своей крепости. Успехи Давида Бека вселяют в людей ужас.
После небольшого раздумья Асламаз-Кули молвил:
— Нам поможет хан Легваза Сефи-Кули, мы и к нему выслали гонца.
— Сефи-Кули покинул Легваз и укрылся на Алагязе[145]. Пап из Калера, один из храбрецов Давида Бока, преследует его по пятам.
— Нам поможет бог, понимаешь? Бог Мухаммеда и Али, тот, кто с кучкой своих приверженцев распростер власть ислама над всем миром.
— Мы должны надеяться на бога, но не забывать, что и у христиан есть бог.
— Их ведет дьявол, истинный бог отворачивается от неверных.
— Дьяволу порой удается сделать больше, вот как сегодня. Все наши передовые части разбиты.
— Тем самым бог решил немного проучить нас.
— Почему бы не сказать — сильно проучить?
Мрачные мысли вновь овладели ханом и отразились на его страшном лице. И он в ярости сказал:
— Визирь, ты всегда успокаивал меня, утешал. Что с тобой сегодня? Твои слова вселяют в меня отчаяние.
— Сегодня у меня нет желания льстить. Я искренне предан тебе, потому и говорю правду.
— Это не преданность, визирь, ты хочешь обесчестить мой меч, — сказал хан возмущенно. — Выслушай, что я тебе скажу: ничто в этом мире не происходит без воли бога. Если подошел мой конец, будет так, как решило провидение. А если нет, если длань всевышнего все еще покровительствует мне, — пусть на нас нападет столько воинов, сколько звезд на небе — все равно ни один волос не упадет с нашей головы. Мы должны сопротивляться до последнего вздоха. Либо крепость выстоит, либо она станет нашей могилой…
— Последнее более вероятно…
— Пусть будет так!
Между ними вновь воцарилось зловещее молчание, то молчание, которое возникает между врачом и его пациентом, когда врач думает, какое бы еще лекарство предложить безнадежно больному человеку.
— Хан, ты сказал свое последнее слово, — с трудом начал визирь, — по позволь и мне для успокоения совести сказать свое последнее слово.
Хаи ничего не ответил, и визирь продолжал:
Хаос в Ваантане нарастает, охватывая все новые и новые миры...
Александр Бирюк , Александр Сакибов , Белла Мэттьюз , Ларри Нивен , Михаил Сергеевич Ахманов , Родион Кораблев
Фантастика / Исторические приключения / Боевая фантастика / ЛитРПГ / Попаданцы / Социально-психологическая фантастика / Детективы / РПГ