Давайте напишем что-нибудь

А Деткин-Вклеткин, в неравном поединке поборов новый приступ внезапного отвращения к Массовому Читателю, вдруг спросил его вежливым фальцетом:

– Вы, собственно, с какой целью к нам… пожаловали?

– Я пришел дать вам волю, – охотно пояснил Читатель.

– Именно так оно и выглядит… – опять вздохнул Деткин-Вклеткин. – А можно вот еще поинтересоваться: почему Вы именно нас выбрали… волю давать?

– Так Вы ж в темнице, во-первых! И умираете за идею, во-вторых… Идея же – она сильна единством масс!

– Во-о-от в чем дело… – в который уже раз все понял Деткин-Вклеткин.

– Мы тут сейчас организуем Ледовое Побоище – Александра Невского помнишь? – запотирал руки Массовый Читатель. – Значит, так. Выстраиваемся свинья свиньей и – вперед и с песней! – Он оглядел унылых сотоварищей. – Что не нравится в предложении?

– Очень уж… боево, – прикрыв рот белоснежным носовым платком, зевнул Случайный Охотник. – Тут у нас вообще-то другие традиции.

– А чё? – на минуту потерял и тут же нашел невдалеке от себя самообладание Массовый Читатель. – Сначала медвед'eй под лед спустим, потом с классовым врагом разделаемся, Карлом да бабой его, и – спички выкладывать!

– Поможете со спичками? – оживился вдруг Деткин-Вклеткин.

– А как же, етишкин кот! – непонятно к кому обратился Массовый Читатель. – Иначе зачем бы я сюда перся?

– Мы так поняли… дать нам волю и – и удалиться! – размечтался было Хухры-Мухры, но Деткин-Вклеткин послал ему такой пронзительный взгляд, что Хухры-Мухры зазнобило.

Ледового же Побоища, значит, было не избежать. Кстати, автор настоящего художественного произведения – как бы он ни относился к Массовому Читателю – этому только рад: что-то вроде Ледового Побоища и замышлялось с самого начала – к чему бы иначе весь разговор об эпизме? Правда, эпизмом предполагалось, конечно, заниматься подольше, не к концу, то есть, главы начинать… ну да это уж ладно!

– Только, чур, я Александр Невский! – разгорячился Массовый Читатель.

– Вы больше на Донского похожи… – не сдержался Хухры-Мухры, но тут же зажал себе рот ледорубом.

Построить Деткин-Вклеткина, Хухры-Мухры и Случайного Охотника так, как предполагал Массовый Читатель, то есть свинья свиньей, удалось не сразу.

– Хрюкайте! – стал понукать их Массовый Читатель.

– Да Вы что – совсем уже придурок, что ли? – из положения на четвереньках с интересом спросил Массового Читателя Хухры-Мухры.

– Не могу не присоединиться к вопросу! – отозвался из того же положения Деткин-Вклеткин: как ни дорога ему была Абсолютно Правильная Окружность из спичек, терпеть самодурства он все-таки не мог по природе своей.

– Ладно, интеллигенция… – махнул рукой Массовый Читатель. – Вы тогда только атакуйте неприятеля, а я уж сам за вас похрюкаю.

И он принялся упоенно хрюкать.

– Сумасшедший дом просто, – покачал головой Случайный Охотник.

Замысел стратега предполагал, что втроем, свинья свиньей, они – сам стратег при этом должен наблюдать битву со стороны – ломанутся с разбегу сквозь полог юрты и, под хрюканье стратега, погонят пять белых медведей по льду Северного Ледовитого океана. В ходе погони лед, дескать, не выдержит тяжелой амуниции пяти белых медведей и треснет – так пять белых медведей окажутся под водой, которая и поглотит их на веки вечные.

Разбег начали из дальнего угла склада.

По пути к выходу из юрты Случайный Охотник, имевший какой-никакой опыт борьбы за свою шкуру в суровых условиях Крайнего Севера, обратился к Деткин-Вклеткину с осторожным вопросом:

– Вот я все думаю… с чего бы это льду проломиться под тяжестью пяти белых медведей, когда тут вечная, опять же напоминаю, мерзлота?

– Да, вроде бы, не с чего, – согласился Деткин-Вклеткин, труся к пологу.

– А потом… какая же у медведей амуниция-то, когда они голые все?

– Ну, положим, не голые, – вмешался Хухры-Мухры, – а покрытые шерстью, скрывающей их безобразную наготу.

– Все равно амуниции у них нету никакой! – настаивал Случайный Охотник. – Сожрут они нас, пять белых медведей, да и всё!