Давай прогуляем пары (СИ)

После учебы я сразу спешу домой, планируя немного порисовать, послушать дополнительные лекции и насладиться чарующим одиночеством, до того как квартира опять наполнится голосами братьев и родителей. Утренний инцидент решаю не вспоминать и не зацикливаться на нем.

Переодеваюсь в домашнюю одежду и беру на кухне пачку морковных палочек.

Вечером с курсов повышения квалификации возвращается Андрей — мой средний брат, его надо забрать из аэропорта. По поводу воссоединения семьи ожидается ужин в небольшом ресторане на набережной. Где мне непременно тоже нужно присутствовать. Илья, мой старший брат и папина гордость — он пошёл по его стопам след в след, тоже решив стать практикующим хирургом, собирается привести свою девушку. К которой он съехал от нас три месяца назад.

И слава богу! В квартире наконец появилась свободная комната, стало больше воздуха и очередь в ванную уменьшилась на одного человека.

Непонятный грохот доносится из прихожей, словно кто-то тарабанит кулаком по двери. Вытянув шею, недоуменно смотрю в ту сторону.

Звонок у нас уже пару лет как не работает. Курьера на сегодня я не вызывала, и мама ни о ком не предупреждала. Обычно все посылки остаются внизу, у консьержа. Мой восприимчивый ко всякому ужасу мозг живо воспроизводит все документалки про маньяков, которые начинались именно так…

…девушка совсем одна в доме, занимается обыденными делами, и тут на порог приходит незваный гость. Убийце, проживающему по соседству, вдруг понадобилась соль для барбекю. Ну а потом всё как в тумане. Кровь, кишки.

Вздрогнув от очередного стука, двигаю к двери.

Прижавшись к глазку, рассматриваю стучавшего слишком долго. Потому что просто не верю своим собственным глазам. Приходится несколько раз моргнуть и потрясти для верности головой, а затем ещё раз проверить.

Если бы на моём пороге появился маньяк в форме мясника и с разделочным ножом в руке, я бы удивилась меньше, чем обнаружив там Матвея Громова в одном набедренном полотенце.

Глава 8

— Мля, — шипит видение по ту сторону двери и нервно оглядывается назад, в сторону лестничного пролёта.

Матвей осматривается на площадке, будто прикидывает, куда ещё можно постучать и вломиться. Проводит ладонью по лицу и, сцепив зубы, ударяет кулаком по стене.

Да, я всё ещё за ним наблюдаю, не выдавая своего присутствия. Стараюсь не дышать и не двигаться, играя в шпиона. Мысленно решая, стоит ли пускать Громова на порог квартиры и чем это может обернуться для меня.

Губы пересыхают, и сердце шарашит так сильно, отбивая ритм чечётки о рёбра, что я, кажется, глохну.

Он что, меня преследует? Откуда он взялся на пороге моей квартиры? Завёрнутый в полотенце и босой. Решил, так сказать, сразу продемонстрировать товар лицом?

Мы не соседи. Всех жильцов подъезда я знаю если не по именам, то в лицо точно.

Так. Стоп. Он босой?

Всматриваюсь в глазок внимательнее.

Этажом ниже слышатся голоса, разговор идёт на повышенных тонах, а следом раздаются грохот и топот.

Громов, повернувшись ко мне спиной, подтягивает съезжающее с ягодиц полотенце и принимает напряженную стойку. Словно уже всё для себя решил и непременно полезет в драку с любым, кто посмеет на него налететь.

Счёт идёт на секунды, и я принимаю решение, которое, скорее всего, принесёт мне кучу личных проблем! Зато на лестничной площадке не будет трупа полуголого мажора и лужи крови. А она непременно будет, если до Громова доберётся разъярённый папа Наргиз, моей одноклассницы.

Она как раз живёт на пару пролетов ниже. Её родители придерживаются весьма строгих религиозных взглядов, а их дочь любит пошалить и поиграть на родительских нервах.

Доигралась.

Торопливо прокручиваю ключ в замке и распахиваю дверь. Хватаю Матвея за плечи и втаскиваю внутрь квартиры, как раз в тот момент, когда мужская волосатая рука появляется на перилах. Просто кадр фильма ужасов, из тех, что я так люблю!

— Что за… чёрт, — выдыхает Громов. — Ты?

Его лицо комично вытягивается, рот приоткрывается, а глаза широко распахиваются. Эмоция удивления искренняя и неподдельная. Полотенце Матвея медленно сползает вниз, он дёргает его на место, продолжая неверяще таращиться.

Я краснею.

— Тихо! — шикаю и накрываю ладонью его губы, чтобы помолчал.

Припадаю обратно к глазку.

Дядя Тагир ворвавшись на нашу лестничную площадку, гневно закатывает рукава тёмной водолазки и сверкает таким убийственным, полным ярости взглядом, что мне хочется пригнуться, перекреститься и вытолкать Матвея обратно.

Папа Наргиз, огромный мужчина под два метра ростом и весом в сто двадцать килограммов, находится в прекрасной физической форме. Он за свою дочь и её репутацию с любого три шкуры сдерёт. Поэтому мне становится жалко отдавать Громова ему на растерзание.

Горячее дыхание щекочет кожу. Волосы на затылке приподнимаются, а низ живота пронзает острой стрелой.

Отдёргиваю руку и, скривив губы, вытираю её о штаны.

— Совсем спятил? — бормочу смущенно, округляя глаза.

Матвей Громов только что лизнул мою ладонь.

— Ты что здесь делаешь, Коротышка? — хрипло, как будто только недавно проснулся, интересуется Громов.