Давай поженимся (СИ)

И вот, хряпнув для смелости и для сугрева по рюмочке горячительного, мы пошли на дело!

Первым гаданием было упасть в снег навзничь, а потом аккуратно встать, чтобы утром посмотреть на отпечаток. Почему мы решили это сделать на перекрестке, а не во дворе – не спрашивайте. Но учтите, нужно меньше пить, тогда не найдете себе лишних проблем.

Первой шлепнулась на снег Танюшка. Я помогла ей подняться, чтобы не разрушить отпечаток, и пришла моя очередь. Упала, полежала, таращась в ночное небо и на кружащиеся снежинки, и с помощью Татьяны поднялась. Удалось мне, правда, это не с первой попытки, но главное, что встать я таки смогла. Только вот отпечаток мой в снегу несколько смазался – в районе плеч получилась яма, словно я с рюкзаком на спине падала. Ну да ладно.

Дальше по плану было кидание башмачка, осмотр местности через зеркало – нужно ведь попытаться увидеть, кто там идет по дороге. Вдруг суженый? Ну и спросить у прохожего его имя. Откуда на ночном проселочном перекрестке прохожий? Не спрашивайте, но я напомню – пить нужно меньше!

Первой башмачок кидала Таня, потом, повернувшись к перекрестку спиной, она долго стояла и смотрела в зеркало, пытаясь увидеть – не идет ли там ее суженый? Никто к ней не пришел, только руки окоченели, пока зеркало держала. Забрала она свою туфельку и уступила место мне.

Я решила действовать в другой последовательности. Сначала стояла и смотрела в зеркало. Потом, не поворачиваясь, швырнула себе за спину туфельку и проследила в зеркальном отражении, как она летит.

А затем одновременно прозвучало три вопля. Танюшкин, мой и гневный мужской. Потому что именно в тот момент, когда моя туфелька должна была приземлиться, неизвестно откуда на ее пути возникла высокая мужская фигура и получила каблуком промеж глаз.

– Алиска, ты его убила! – завопила Таня, развернулась и бросилась бежать к дачному поселку.

А я… Нет, я не герой. Но, во-первых, туфлю жалко. Во-вторых, зеркало тяжелое, а бросать его тоже жалко. И, в-третьих, вдруг не убила, а только оглушила? Что же мне потом до конца жизни мучиться, гадая, убийца я или нет? Аккуратно положив зеркало на снег, я на подгибающихся от страха ногах подошла к неподвижно лежащей на снегу фигуре.

– Эй! Мужик! – шепотом позвала я жертву моего броска. – Ты живой?

– Живой! Что это вообще такое было? – рука мужчины поднялась и провела по лицу.

– Туфля.

– Что? Какая еще туфля? – Мужчина сел и уставился на меня, а я на него.